Подобный ход событий было легко предположить, поскольку у тигров, живущих парами, существует порядок, по которому обычно убивает самец, первым получающий право на добычу. Только когда он насытится, наступает очередь его подруги, а затем тигрят. Пантера же сначала наедается сама, в то время как самец спокойно дожидается конца пиршества.
Призвав, таким образом, «супругу» к порядку, тигр, аппетит которого должно быть еще больше разыгрался от ее присутствия, вернулся к туше буйвола и стал рвать ее на части. Наконец, мой спутник вознамерился стрелять и попросил посветить ему большим электрическим фонарем, который приобрел специально для нашей охоты. Мне очень не хотелось этого делать: ведь свет луны был еще достаточно ярким. А фонарь мы заранее не проверили. Я сомневался, окажется ли мишень в фокусе на таком коротком расстоянии от источника света. Однако чиновник настаивал, и, чтобы прекратить спор, я включил свет. Но, увы! Кольцо яркого света легло вокруг тигра на траву, а сам зверь остался в тени.
Пока я фокусировал фонарь, тигр оставался на том же месте. Он прямо‑таки плавал в море света. Мой спутник поднял винтовку и нажал на спусковой крючок. Оружие оказалось незаряженным, и как это случилось, я до сих пор не могу понять. Впрочем, все, что происходило в ту ночь, было настолько странным и необычным, что эта очередная неудача меня почти не удивила. Пока чиновник заряжал винтовку, тигр мог уйти.
Я потребовал от своего спутника, чтобы он стрелял немедленно. Было совершенно ясно, что зверь от нас уходит. Но чиновник не послушался и на этот раз и, пожалуй, правильно сделал, поскольку стрелок он был неопытный и все равно промахнулся бы.
Как только тигр скрылся из виду, я решительно заявил, что этой ночью стрелять уже не придется и пора ложиться спать. Но прошло всего лишь несколько минут. Какой‑то шум вывел меня из состояния дремоты. Это тигр грыз кость буйвола. Винтовка моего компаньона теперь уже точно была заряжена, и он был готов выстрелить. Я включил фонарь, который на этот раз хорошо осветил мишень. От звука выстрела тигр, не получивший даже царапины, взвился в воздух фута на три и проворно нырнул в ближайшие заросли.
Остаток ночи он бродил где‑то неподалеку от нашего дерева. Рычание и «кашель» раздавались то здесь, то там.
Чиновника ждала в городе срочная работа, поэтому и лагере он не задержался. Пришлось мне самому взяться за тигра. Неделю спустя я вернулся на плоскогорье, снова взобрался на махан и стал ждать. Тигр был все так же беспечен, как и в ту ночь, когда мы впервые его увидели. Я покончил с ним, выстрелив в шею с близкого расстояния. Это был прекрасный экземпляр десяти футов и семи дюймов в длину.
Тигр этот безусловно относился к людям без должного уважения. Ведь ему разрешали совершенно безнаказанно нападать на волов и вытаскивать их из ярма. Я встречал многих тигров, накопивших подобный ре; опыт, включая тигров–людоедов, однако ни один из них не отличался таким удивительным легкомыслием.
Трусливые тигры
Однажды я получил сообщение, что близ местечка Райсар, милях в шестидесяти к северу от Джайпура, появился тигр, который повадился истреблять крестьянский скот. На людей он, правда, не нападал, но на пастбищах производил изрядное опустошение.
Райсар находился в ту пору на границе между княжествами Джайпур и Алвар; переносить же охоту на территорию Алвара мне не хотелось. Вот почему я выслал вперед нескольких шикари и, как только получил от них сообщение, что тигр сожрал приманку, оставленную на территории нашего княжества, срочно выехал на охоту.
Я убедился, что место, где тигру был принесен в жертву буйвол, выбрано удачно: местность с ближайшего дерева, на котором был установлен переносный махан, хорошо просматривалась. Еще до наступления заката я взобрался на махан. Охотник обычно чувствует себя не столь уверенно, когда видит перед собой труп животного, а не живую приманку. Тигр оттащил мертвого буйвола в сторону, и, если он вернется, стрелять в него отсюда будет уже нелегко. Туша была плохо привязана; хорошо еще, что тигр вообще не утащил ее с глаз долой. Однако уже ничего не поправишь: оставалось только надеяться на лучшее.
Около девяти вечера я скорее почувствовал, чем увидел, что тигр вернулся, и сразу же выстрелил. В следующий миг я услышал низкий рев. Пуля, видимо, попала в цель. Неясный силуэт растворился во тьме. Через полчаса я спустился с махана и быстро нашел свою палатку — мой слуга поставил ее неподалеку.