Тому, кто никогда не испытывал безудержного желания взойти на вершину — идти по ее склонам, ощутить руками, изучить во всех подробностях и посмотреть на мир с нее, — тому образ жизни выше 7000 метров покажется непостижимым. Если бы такой человек вдруг перенесся в один из верхних лагерей на Канченджанге, он удивился бы: что могло привести сюда людей издалека?!
В базовом лагере палатки стояли среди валунов, на земле здесь росли мох и трава. Кроме вместительного шатра мы поставили несколько четырехместных палаток типа «Мид»[25].
Каждый мог устроить себе постель по своему вкусу, разместить кругом личное имущество: вещевой мешок с одеждой, книги, письменные принадлежности. Завтрак и ленч подавались за столом на свежем воздухе, и можно было видеть весь путь до Горба, а также идущих по нему людей.
Питание разнообразилось кое-какими местными продуктами. В Моренном лагере забили яка, мясо доставили на базу и сложили на хранение в трещине. Имелся картофель, яйца, рис. Аппетит возрождался в первую очередь благодаря искусству повара Тхондупа, ветерана гор, который не однажды был поваром в экспедициях и умеет придать уют временным бивакам. Отряд выступает в путь — и Тхондуп идет во главе своей свиты из десять — двенадцать носильщиков, они несут посуду, брезенты и колья.
В каждом новом лагере он ставил надежную, непроницаемую для ветра кухню. Утром и вечером кто-нибудь из нас обязательно сидел у огня, уписывая горячие блины. Тяжелая пища, скажут иные, но для нас это было лакомством после вечных галет. Как место отдыха кухня страдала лишь одним недостатком — дым. Глаза шерпов привыкли к нему, и, когда гости надоедали Тхондупу, он выживал их, подбрасывая в огонь сырой можжевельник.
На горе восходитель, так сказать, «жил» в одежде. На базе можно было не только переодеться, но и принять горячую ванну на свежем воздухе, выбрав момент, когда стихал ветер, обычно ближе к полудню, до появления облаков. Кроме того, в базовом лагере можно было снять темные очки и позабыть на время о защитном креме.
База тесно соприкасалась с остальным миром. Каждую ночь здесь принимали прогноз погоды из Индии, слушали новости и музыку из Цейлона. А однажды мы даже услышали, как свистит судья на футбольном поле в Уимблдоне: шел финальный матч на кубок!
Тропа по леднику была отчетливо видна до самого Углового лагеря, и, по мере приближения дня, когда ожидалась почта, восходители все чаще всматривались в ту сторону. Вот чей-то возглас дает знать, что показался гонец. Мы сбегаемся, пытаемся узнать идущего, смотрим в бинокль. А шерпы простым глазом узнают его: это всего-навсего один из носильщиков, которые заготавливают дрова для Тхондупа. Действительный почтальон почти всегда появлялся в лагере неожиданно. Вечером Дава Тенцинг просовывал голову в шатер, где мы сидели за ужином, и подавал нам брезентовый мешок: гонцы пришли незамеченные никем в темноте.
База для нас была настоящим курортом. Уже после двух-трех ночевок снова рождалось стремление идти вверх.
Глава девятая
Большая терраса
9 мая — 14 мая
Для разведки участка до лагеря V я решил использовать два кислородных аппарата закрытого типа.
Занимаясь в Англии подготовкой экспедиции, мы остановили свой выбор на проверенных аппаратах открытого типа, однако после Эвереста специалисты усовершенствовали закрытые аппараты, и я согласился захватить две штуки для испытания. Проверка требовала, чтобы искушенные в обращении с подобными приборами восходители проработали в них минимум два дня подряд, не снимая их на ночь, на такой высоте, где отказ в аппаратуре не причинил бы большого вреда человеку. Поскольку не подлежит никакому сомнению, что исправный аппарат закрытого типа позволяет альпинисту двигаться быстрее, настал как будто идеальный момент для испытания. Нормэн Харди, которому было поручено руководить проверкой, и я, уже знакомый с подобными приборами, условились выйти с ними из лагеря III и разведать, если удастся, путь на террасу и найти место под лагерь выше террасы, а также исходную точку для штурма предвершинного гребня.
Как только в лагере III накопилось достаточно запасов, то есть 9 мая, мы вышли с базы. Переночевали в лагерях I и II и поднялись вместе со Стритером и Мэзером в лагерь III. Всю эту неделю либо Браун и Маккиннон, либо Мэзер и Стритер ежедневно обеспечивали заброску из лагеря II шести нош. На площадке под большим сераком поставили палатки; у самого подножия серака отрыли пещеру, на что ушла целая неделя. Ежедневно, доставив грузы, шерпы поочередно терпеливо расширяли пещеру ледорубом; теперь в ней могло удобно разместиться пять человек. Когда мы 11 мая пришли в лагерь, Мэзер и шерпы продолжали работу над пещерой. Харди, собрав все доставленные кислородные баллоны, расставил их на полках, вырубленных в снегу возле лагеря, а Стритер и я тем временем подвесили перила там, где тропа огибала северный край серака.