– Нечего извиняться за меня, – заорал Чарли. – Боже, Эрик, ты такой же трус, как и все остальные. Ты тут пресмыкаешься перед: Макгиллом – могучим и властным, всезнающим доктором Макгиллом – и благодаришь за то, что он хорошо отозвался о Петерсенах. Какого черта? Да ведь он с Бэллардом затеяли хитроумнейшую операцию, перед которой Уотергейт покажется детской сказкой.
Эрик глубоко вздохнул.
– Чарли, мне иногда кажется, что ты не в своем уме. Может, ты все-таки заткнешься? Пойдем лучше выпьем пива и успокоимся.
Он обнял Чарли за плечи и направил его к двери. Чарли позволил увлечь себя, но повернул голову и крикнул Макгиллу:
– Не забудь. Передай Бэлларду, сукиному сыну, что он у меня десять лет в тюрьме проторчит.
В отеле Стеннинг зашел в свой номер, чтобы привести себя в порядок. Климат здесь был непривычно жаркий для него, и он обливался потом. Костюм его оказался слишком теплым для новозеландского лета, и он немедленно решил, что нужно купить костюм полегче, поскольку, похоже, расследование закончится еще нескоро.
После душа ему полегчало, он посидел немного в халате, записывая события дня, расшифровывая стенографические записи. Прочитав показания, он покачал головой и подумал, что Бэллард очутился в не совсем выигрышной ситуации; возникни дело о безопасности шахты, и против него могли бы выдвинуть серьезные обвинения, вздумай кто-нибудь копнуть здесь поглубже. Он поразмыслил и решил, что Рикмен копать тут не будет; не в его интересах вытаскивать что-нибудь, что может бросить тень на компанию. Ганн, юрист профсоюзов, сменил гнев на милость к Бэлларду, продолжая свои обвинения против компании. Стеннинг был удивлен, что юрист Петерсенов, Лайалл, не поднял этого вопроса. Видимо, все это было впереди.
Немного спустя он оделся и вышел из номера, обнаружив Бэлларда, который сидел за столом у бассейна с удивительно красивой молодой женщиной. Когда он подходил, Бэллард краем глаза заметил его и встал.
– Мисс Петерсен, это мистер Стеннинг, он приехал из Англии.
Седые брови Стеннинга приподнялись, когда он услышал ее имя.
– Добрый вечер, мисс Петерсен.
– Хочешь чего-нибудь холодненького? – предложил Бэллард.
Стеннинг присел за стол.
– С удовольствием. Джин с тоником, пожалуйста.
– Сейчас принесу. – Бэллард отошел от них.
– Я могла видеть Вас на расследовании Хука сегодня днем? – спросила Лиз.
– Да, я там был. Я ведь юрист, мисс Петерсен. И очень интересуюсь вашими идеями административной справедливости здесь, в Новой Зеландии. Доктор Гаррисон был так добр, что зарезервировал для меня место.
Она потрепала уши собаки, сидевшей тут же.
– И какие у Вас впечатления?
Он улыбнулся и ответил с осторожностью юриста:
– Об этом говорить пока еще рано. Я должен еще прочитать стенограмму первых дней расследования. Скажите, а Вы имеете какое-то отношение к семейству Петерсенов?
– Да, конечно. Эрик и Чарли – мои браться.
– А!
Стеннинг попробовал как-то все сопоставить, но не смог, и поэтому только повторил:
– А!
Лиз отпила из бокала свой коктейль «Куба Либр», не отрывая глаз от своего соседа. Потом спросила:
– Вы давно знаете Йена Бэлларда?
– Мы остановились в одном отеле, – ответил он, явно избегая ответа.
– А Вы давно с ним знакомы?
– Я знаю его всю жизнь, – ответила она. – И в то же время я его не знаю.
Она заметила уклончивость Стеннинга. Он явно заинтриговал ее.
– Он ведь уезжал в Англию.
– Значит, Вы знали его в Хукахоронуи еще мальчишкой.
– Может, Вам не стоит читать стенограмму расследования, – резко ответила она. – На сегодняшнем заседании об этом не говорилось.
– Нет, – согласился он. – По-моему, я прочел об этом в газетах.
Бэллард вернулся и поставил запотевший от холода стакан перед Стеннингом.
Лиз заметила:
– Мистер Стеннинг говорит загадками.
– О! О чем?
– В том-то и загадка. О чем?
Бэллард посмотрел на Стеннинга и поднял брови. Стеннинг ответил непринужденно.
– Мисс Петерсен – весьма остроумная юная леди, но ей видятся загадки там, где их нет.
Лиз улыбнулась и сказала:
– Давно ты знаком с мистером Стеннингом, Йен?
– Двадцать лет – или немного меньше.
– И вы всего лишь знакомые, – предположила она. – И остановились в одной гостинице, конечно.
– Может быть, я и кривлю душой, мисс Петерсен, – сказал Стеннинг. – Но у меня есть на то причины. Нельзя ли попросить Вас не упоминать моего имени рядом с именем мистера Бэлларда.
– Зачем я буду упоминать Вас?
Стеннинг взял свой бокал.
– Это иногда случается. В случайной беседе о многом можно упомянуть.
Лиз повернулась к Бэлларду.
– Что все это значит?
– Просто у нас с мистером Стеннингом дело, которое мы сейчас предпочитаем не афишировать.
– Это имеет отношение к расследованию?
– Никакого отношения к расследованию, – искренне ответил он.
И повернулся к Стеннингу.
– Кстати, о расследовании. Рикмен сегодня утром, перед заседанием, попытался меня подкупить. Он подошел ко мне и...
Он остановился, потому что Стеннинг махнул рукой и сказал:
– Следует ли мне понимать, что ты не возражаешь, если мисс Петерсен узнает об этом?
– А почему бы ей об этом не знать? – удивленно спросил Бэллард.
Стеннинг нахмурился.
– Что-то я ничего не понимаю, – сказал он раздраженно.
– Просто сначала Рикмен пытался подкупить меня, потом – шантажировать.
Он пересказал беседу с Рикменом.
Стеннинг поморщился.
– Кто-нибудь был свидетелем этой любопытной беседы?
– Нет.
– Жаль. Я получил бы много удовольствия, когда его бы лишили звания адвоката.
Лиз засмеялась.
– У тебя замечательные друзья, Йен. Просто прекрасные люди.
– Почти такие же замечательные, как Петерсены. Бэллард взглянул наверх.
– Вот и Майк. Ты что-то задержался.
Макгилл поставил бокал и бутылку пива «ДБ» на столик.
– Очередная стычка с прелестными братцами Лиз. Привет Лиз. Не спрашиваю, как твои родные, потому что знаю. Как Вам понравилось шоу, мистер Стеннинг? Кино было неплохое.
– Есть очень драматические моменты.
Стеннинг откинулся в кресле и с любопытством рассматривал Бэлларда и Лиз Петерсен.
– Что там с моими братьями? – спросила Лиз.
Макгилл наполнял бокал.
– С Эриком все в порядке, – ответил он, стараясь не пролить пену. – Но вы когда-нибудь задумывались, что происходит с Чарли? Будь я психиатром, я склонялся бы к диагнозу «паранойя».
– Он опять устраивал свои сцены?
– Да еще какие!
Макгилл кивнул на Бэлларда.
– Угрожал разрезать Бэлларда на части, если еще раз встретит его.
– Треп! – презрительно сказала Лиз. – Он всегда так говорит.
– Может быть, – сказал Макгилл. – Йен, если ты и эта красавица собираетесь проводить время друг с другом, тебе бы лучше носить шоры. Он сказал, что если ты осмелишься смотреть на Лиз, он убьет тебя.
Вмешался Стеннинг.
– А у Вас найдется свидетель?
– Только я и Эрик.
– Он прямо так и сказал: «Убью»?
– Так и сказал.
Стеннинг покачал головой. Лиз сказала:
– Придется поговорить с Чарли. Ему придется крепко-накрепко вдолбить себе, что я сама распоряжаюсь собственной жизнью. На этот раз тарелкой спагетти он не отделается.
– Будь осторожна, Лиз, – предостерег Макгилл. – У меня сложилось мнение, что он от рождения психически неуравновешен. Даже Эрику показалось, что он потерял контроль над собой. Эрику все время приходилось его успокаивать.
– Он просто большой олух, – ответила она. – Но я приведу его в порядок. А впрочем, хватит о Петерсенах. Как твой теннис, Йен?
– Неплохо, – ответил Бэллард.
Она подняла бокал.
– Держу пари, следующий раз я тебе не проиграю.
– Идет, – коротко сказал он.
– Пойдем, – сказала она и встала.
Макгилл повернул голову, наблюдая, как они направились к теннисным кортам. Он улыбнулся Стеннингу.