Он уже повернулся, чтобы идти в отель, но что-то остановило его – он медленно обошел вокруг, чтобы взглянуть на машину Бэлларда. В ней никого не было, дверь была заперта. Он пожал плечами и собрался было уходить, но вдруг услышал странный звук, до того слабый, что его заглушили бы шаги по гравию. Он постоял неподвижно, напряженно вслушиваясь, но больше ничего не услышал.
Он зашел с другой стороны машины Бэлларда и вдруг наступил в темноте на что-то мягкое и податливое. Он сделал шаг назад, достав зажигалку и всматриваясь в то, что лежало впереди, потом резко выдохнул и, повернувшись на каблуках, бросился к отелю.
Когда Макгилл ворвался в фойе и резко остановился, ночной портье испуганно посмотрел на него.
– Срочно вызовите врача и скорую помощь, – задыхаясь, сказал Макгилл. – Там человек на автостоянке – он серьезно ранен.
Едва проснувшийся портье замешкался, и тогда Макгилл заорал:
– Шевелись, приятель!
Портье вздрогнул и схватил телефонную трубку, а минуту спустя Макгилл уже колотил в дверь Стеннинга.
– Кто там?
Голос Стеннинга был глухим и сонным.
– Макгилл. Откройте.
Наконец Стеннинг открыл дверь. Его седые волосы были растрепаны, глаза смотрели сонно, и он придерживал пояс халата у талии.
– В чем дело?
Макгилл был краток.
– Лучше пойдемте со мной и полюбуйтесь, что получается, когда вы суете нос не в свое дело.
– О чем вы говорите?
Стеннинг сразу проснулся.
– Увидите. Пойдемте. Это недалеко, одеваться вам не нужно.
– Тапочки, – сказал Стеннинг. – Только надену тапочки.
Он зашел обратно в комнату и сразу же вернулся.
Когда они проходили через фойе, Макгилл крикнул:
– Что там с врачом?
– Уже выехала машина скорой помощи, – ответил портье.
– Вы можете включить фонари на автостоянке?
– Да, сэр.
Он открыл какую-то дверцу и щелкнул выключателями.
– Автокатастрофа?
Макгилл не счел нужным ответить.
– Вам лучше пойти разбудить управляющего. Пойдемте, Стеннинг.
Они быстро шли через автостоянку, залитую ярким светом. Стеннинг спросил:
– Кто-то ранен?
– Йен – и очень серьезно. Вон там.
У Стеннинга вырвался испуганный крик, когда он взглянул вниз, на окровавленное тело Бэлларда.
– О Боже мой! Что случилось?
– Это уж точно не автокатастрофа, ручаюсь.
Макгилл взял Бэлларда за запястье, тот истекал кровью.
– Мне кажется, он еще жив – правда, я не уверен. Да где же этот проклятый доктор?
– По-моему, его сбила машина.
– Как, черт возьми, машина могла его сбить здесь?
Макгилл взмахнул рукой.
– Расстояние между машинами здесь не больше трех футов.
– Он мог приползти сюда.
– Тогда остались бы следы крови, а их нет.
Макгилл распрямился.
– Его избили, Стеннинг, избили чуть ли не до смерти, и я даже не уверен насчет этого «чуть». Ваша заслуга, Стеннинг.
Стеннинг побледнел. У Макгилла срывался голос:
– Вы сидите в своих шикарных лондонских кабинетах, манипулируете людьми и ставите над ними свои чертовы эксперименты.
И его палец устремился в сторону распростертого тела Бэлларда.
– А вот что происходит в результате, Стеннинг. Смотрите, черт бы вас побрал!
Стеннинг глотнул, и кадык у него задвигался.
– Но у них не было намерения...
– Намерения убить?
Макгилл засмеялся, и в ночной тишине смех его прозвучал жутковато.
– А какого еще идиотизма можно ожидать, если вы втравили сюда этого маньяка, Чарли Петерсена.
Стеннинг был юристом, и ход мыслей был у него примитивный.
– Вечером я видел Чарли Петерсена вместе с Бэллардом в отеле. У них была долгая, хотя совсем не дружеская, беседа, но это вовсе ничего не доказывает.
Он повернул голову и посмотрел на Макгилла.
– Вы уверены, что это был Петерсен?
– Да, – ответил Макгилл.
– Откуда вам это известно?
Макгилл помолчал. Он вдруг увидел, что все еще держит конверт с фотографиями. Секунду он смотрел на него, лихорадочно размышляя.
– Я знаю точно, – сказал он, солгав. – Знаю, потому что Йен сам сказал мне, прежде чем потерял сознание.
Вдали послышался рев сирены кареты скорой помощи.
СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ
31
В десять часов Гаррисон вошел в зал и занял свое место за трибуной, за ним – Роландсон и Фрэнч. Он подождал, пока все успокоились, и произнес:
– Я должен сообщить, что мистер Йен Бэллард был серьезно ранен в автомобильной катастрофе, происшедшей сегодня рано утром, и находится сейчас в госпитале Принцессы Маргарет. Он – в коматозном состоянии и с ним, вполне понятно, доктор Макгилл.
Зал загудел. В ложе прессы Дэн Эдвардс нахмурился и произнес:
– Проклятье! Интересно, повлияет ли это на нашу сделку?
– Какую еще сделку? – поинтересовался Дэлвуд.
– А, пустяки. Я собираю кое-какую информацию.
Он подтолкнул Дэлвуда.
– Взгляни на Чарли Петерсена. Он сам себя в итоге разоблачит.
Гаррисон стукнул молоточком, чтобы навести порядок.
– На этой стадии расследования показания мистера Бэлларда и доктора Макгилла являются несущественными, поэтому нет смысла откладывать заседание. Вызовите первого свидетеля, мистер Рид.
Спустя ровно сутки после обвала число пропавших сократилось до двадцати одного. Имена остальных добавили в два других списка – живых и погибших. Бэллард сказал грустно:
– Никаких следов Джо Камерона.
– Он твой друг? – спросил Джесси Расч.
– Да, наверное. Я узнал его недавно. Боюсь, что нет надежды найти его. Погибла его дочь.
– Да, слишком много людей здесь погибло, – сказал Расч, подумав о Бейкере. – И многие совершенно нелепо.
– Я думаю, все, – мрачно заметил Бэллард.
Подошел Тури Бак и молча протянул ему листок.
Бэллард взял, потом посмотрел на Тури.
– Семья Маршаллов, все четверо?
– Мы только что откопали дом – точнее, то что от него осталось.
– Погибли? Все?
– Да.
Тури пошел обратно, плечи его были опущены.
Бэллард яростно вычеркнул четыре имени из лежащего перед ним списка.
– Семнадцать.
– Сегодня днем мы сможем получить бульдозеры, – сказал Расч. – Дело сразу пойдет скорее.
– Но это может быть опасно, – заметил Бэллард. – Нож бульдозера может разрезать человека пополам.
– Мы будем действовать осторожно, – заверил Расч. – Очень осторожно. Но нужно торопиться. Если кто-то в снежных завалах все еще жив, времени осталось в обрез.
Но он явно сомневался, что кто-то мог бы быть еще жив.
Камерон был совершенно истощен. Он заснул или провалился в забытье – что было одним и тем же, но теперь снова очнулся. Все тело его гудело от боли, а голова раскалывалась. Всю ночь его рвало, и теперь он боялся задохнуться в собственной блевотине.
Он вдруг услышал какие-то звуки и, решив, что рядом были люди, воспрянул духом. Ему послышался чей-то смех. Камерон слабо крикнул и снова услышал далекий смех. Он решил, что сходит с ума – кто мог смеяться в глубине снежной горы?
Он почувствовал головокружение и на несколько минут потерял сознание. Придя в себя, он снова услышал звук, но это уже был другой звук. Теперь он больше был похож на бульканье, чем на смех, или, скорее, напоминал детский плач. Прислушавшись, он испугался. Это был шум воды.
Наконец, он почувствовал, что его голова намокла. Пока тоненький ручеек ворвался в кабину и он стал разливаться вокруг него. Теперь он знал, что утонет. Не так уж и много воды понадобится ему захлебнуться – не выше шести дюймов.
На поверхности реки два молодых водителя вели бульдозер сквозь снеговые торосы. За рулем был Джон Скиннер, строитель из Окленда; он был членом альпинистского спортивного клуба. С ним был университетский преподаватель и член Лыжного клуба Кентерберийского университета Роджер Хэлливел. Скиннер остановил бульдозер у реки и сказал: