– Уверен, что Вы найдете хороший номер для мистера Бэлларда.
Вестон пожал плечами.
– Нет проблем.
– Хорошо, – бодро сказал Петерсен. – Дайте мистеру Бэлларду лучший номер.
Его глаза внезапно посуровели и голос стал жестким.
– На сутки. А потом – все. Я не хочу обманывать, что тебе здесь рады, Бэллард. Не принимай болтовню миссис Сэмсон за чистую монету.
Он резко повернулся на каблуках и устремился прочь, оставив Вестона с открытым ртом. Бэллард сказал беззлобно:
– Эрик всегда был шутником. Я должен здесь расписаться, мистер Вестон?
Вечером Бэллард писал письмо Майклу Макгиллу. Там среди прочего были и такие строки:
«Я помню, ты говорил мне, что собираешься в этом году в Новую Зеландию. Почему бы тебе не заехать ко мне в гости? Я живу в городе Хукахоронуи на Южном острове, здесь чертовски много снега и для горных лыж место выглядит прекрасно. Тут многое изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз; цивилизация наступает и приносит неплохие результаты. Но это не так уж плохо, да и горы остались нетронутыми. Дай мне знать, как тебе нравится моя идея, – мне хотелось бы встретить тебя в аэропорту в Окленде».
3
Гаррисон отхлебнул воды из стакана и отставил его в сторону.
– Мистер Бэллард, когда вы осознали угрозу обвала?
– Только за несколько дней до катастрофы. На эту опасность обратил мое внимание мой друг, Майк Макгилл, который приехал навестить меня.
Гаррисон сверился с документами.
– Я знаю, что доктор Макгилл добровольно согласился выступить в роли свидетеля. Я думаю, что было бы лучше услышать показания от него самого. Вы можете пройти на место, мистер Бэллард, но учтите, Вас могут вызвать опять.
– Да, сэр.
Бэллард вернулся в зал.
Рид сказал:
– Не мог ли доктор Макгилл пройти вперед?
Макгилл пошел к трибуне, неся под мышкой тонкий кожаный портфель. Он уселся, и Рид спросил:
– Вас зовут Майкл Говард Макгилл?
– Да, сэр; именно так.
Гаррисон расслышал заокеанский акцент в голосе Макгилла.
– Вы американец, доктор Макгилл?
– Нет, сэр; я гражданин Канады.
– Понятно. Это весьма благородно с вашей стороны – добровольно остаться и дать показания.
Макгилл улыбнулся.
– К вашим услугам, сэр. Мне надо быть в Крайстчерче в любом случае. Я отправляюсь в Антарктику в следующем месяце. Может быть, вы знаете, что рейсы «Операции Глубокого Замораживания» отправляются отсюда.
Профессор Роландсон привстал.
– Вы отправляетесь в Антарктику и Вас зовут Макгилл! Не тот ли вы доктор Макгилл, написавший статью о давлении и деформации на снеговых склонах, которая была опубликована в последнем номере «Антарктического журнала»?
– Тот самый, сэр.
Роландсон повернулся к Гаррисону.
– Мне кажется, нам очень повезло, что доктор Макгилл среди нас. Я прочел многое из его работ и подтверждаю, что в роли свидетеля-эксперта он будет незаменим.
– Да, разумеется.
Гаррисон повел бровью.
– Но, мне кажется, роль свидетеля-эксперта должна быть оговорена в протоколе.
– Вы сообщите нам что-нибудь о себе, доктор Макгилл?
– С удовольствием.
Макгилл чуть помедлил, приводя мысли в порядок.
– Я получил степень бакалавра физики в Университете Ванкувера, а потом работал два года в канадском Министерстве научных и промышленных изысканий (МНПИ) в Британской Колумбии. Оттуда я отправился в Соединенные Штаты, где получил степень магистра метеорологии в Колумбийском университете и доктора гляциологии в Калифорнийском институте технологии. Что касается практики, то я работал два сезона в Антарктике, год в Гренландии, в Лагере Сенчюри, два года на Аляске и только что завершил теоретические исследования в Швейцарии, которыми занимался год. В настоящее время работаю исследователем в Лаборатории изысканий и инженерии холодных регионов центра геологических наук Армии Соединенных Штатов.
Воцарилась тишина, которую нарушил Гаррисон. Он нервно кашлянул.
– Да, разумеется. Для краткости как бы вы назвали вашу нынешнюю должность?
Макгилл усмехнулся.
– Меня называли снежным человеком.
Легкий смешок пронесся по залу, и губы Роландсона искривились в улыбке.
– Надо сказать, что в мои обязанности входит практическое и теоретическое изучение снега и льда, которое помогает лучше понять движение этих субстанций, в частности, во время обвалов.
– Я согласен с профессором Роландсоном, – сказал Гаррисон. – Нам в самом деле повезло с таким квалифицированным свидетелем, который сможет оценить события до, во время и после катастрофы. Что привело вас в Хукахоронуи, доктор Макгилл?
– Я встретил Йена Бэлларда в Швейцарии, и мы сразу подружились. Он приехал в Новую Зеландию и пригласил меня навестить его. Он знал, что я буду в Новой Зеландии на пути в Антарктику, и предложил прилететь раньше, погостить у него. Он встретил меня в аэропорту Окленда, и мы отправились прямо в Хукахоронуи.
Лайалл держал руку поднятой, и Гаррисон кивнул ему.
– Как долго свидетель был знаком с мистером Бэллардом в Швейцарии?
– Две недели.
– Две недели! – повторил Лайалл. – Не кажется ли вам странным, что после случайного знакомства мистер Бэллард предпринимает такое долгое путешествие, включающее авиаперелет с Южного острова на Северный, только чтобы встретить вас в аэропорту?
Гаррисон только открыл рот, чтобы возразить, как Макгилл, раздраженный, опередил его.
– Вопрос некорректен, но я отвечу. Мистеру Бэлларду надо было участвовать на заседании правления его компании в Окленде, с которым совпал мой приезд.
– Я тоже не понимаю сути этого вопроса, мистер Лайалл, – зловеще проговорил Гаррисон. – Вы удовлетворены ответом?
– Да, сэр.
– Расследование займет меньше времени, если не относящиеся к делу вопросы будут сведены до минимума, – холодно сказал Гаррисон. – Продолжайте, доктор Макгилл.
В ложе прессы Дэн Эдвардс заметил:
– Неспроста все это! Интересно, какие инструкции Петерсены дали Лайаллу...
За пятнадцать миль до Хукахоронуи они встретили застрявший в сугробе «фольксваген», с привязанными к открытому багажнику лыжами. В машине сидело двое растерявшихся от этой снежной осады американцев. Бэллард и Макгилл помогли вытащить «фольксваген» из сугроба и едва пресекли поток благодарностей от туристов Миллера и Ньюмена. Макгилл, посмотрев на их машину, заметил:
– Не лучший транспорт для местных условий.
– Кто же спорит, – согласился Ньюмен. – Здесь больше снега, чем в Монтане. Я этого совсем не ожидал.
– Нынешний сезон – исключение, – сказал Макгилл, знавший метеосводки.
Миллер спросил:
– Как далеко до Хука...
Он запнулся, но выговорил, делая паузы между слогами.
– Хука-хоро-нуи?
– Около пятнадцати миль, – сказал Бэллард. Он улыбнулся. – Вы не заблудитесь – дорога ведет туда.
– Мы собираемся покататься на лыжах.
Он усмехнулся, увидев, что Бэллард смотрит на привязанные к машине лыжи.
– Впрочем, это и так ясно.
– Вы можете застрять опять, – заметил Бэллард. – Это неизбежно. Поезжайте-ка лучше вперед, а мы – за вами, в случае чего – поможем выбраться.
– Это так любезно с вашей стороны, – сказал Миллер. – Ловим вас на слове. Ваша тачка помощнее, чем эта.
Им пришлось вытаскивать «фольксваген» еще раз пять, прежде чем они прибыли в Хукахоронуи. Застряв в пятый раз, Ньюмен сказал:
– Спасибо вам, ребята, что вы нам так помогаете.
Бэллард улыбнулся.
– Вы бы сделали то же самое, я уверен, если в мы поменялись местами.
Он показал рукой.
– Вот и Ущелье – вход в долину. Как только вы его проедете, считайте, что вы дома, целые и невредимые.
Они проехали за «фольксвагеном» до самого Ущелья и проследили за тем, как он спускается в долину, затем Бэллард остановил машину на обочине.