Я хорошо сознавал, что веду сложную и рискованную игру. Мои слова могли пробить панцирь моего заместителя и заставить заиграть самые чувствительные струны его души. Но и могли оказать и прямо противоположный эффект. Но мне действительно было крайне важно, чтобы он бы на этих невидимых баррикадах был бы на моей стороне. Я же все-таки не настолько самонадеян, чтобы всерьез полагать, что одолею эту силу в одиночку. Без союзников воюют только идиоты да самоубийцы.
- Нет, вы сумасшедший, - после некоторого раздумья поставил мне диагноз Облонский. - Я сразу почувствовал, едва вы появились в банке, что от вас следует держаться подальше. Вы и на новом поприще решили продолжать свои милицейские штучки. - Он на несколько мгновений замолчал. - Или вы играете в какую-то иную игру?
- Я ни в какую игру не играю. Я поступаю в точном соответствии с ситуацией. Просто мне противно подчиняться чужой воле, словно марионетка, делать то, что прикажут. Неужели в этом и заключается ваш главный принцип? Вы же банкир, вы учились за границей как вести честный бизнес. Вот видите, - показал я на висящий в рамочке моральный кодекс банкира, - его повесил здесь мой предшественник. Там изложены точно такие же ясные и справедливые правила, как те, что были начертаны на скрижалях, полученным Моисеем во время свидания с Богом. Соблюдайте их и ваша совесть будет всегда чиста.
- А сколько вы намерены еще прожить, соблюдая эти ваши заповеди? Пару недель?
- Я люблю жизнь и хочу жить долго.
- Не удастся.
- Пока я работал в органах, на меня было совершенно не меньше трех покушений. И, как видите, я жив и невредим.
- Наверное, они были плохо подготовлены. На этот раз, кто это будет делать, учтут прежние ошибки.
- Увидите, я их переживу. Как говорят в таких случаях, я еще простужусь на похоронах этих ребят.
Облонский откинулся на спинку кресла и даже прикрыл веки.
- Нет, нам с вами не по пути. Все, что вы намерены делать, полная бессмыслица. Понимаете, есть предел возможностей. Играть в свою игру в их рамках, это мастерство, выходить за их пределы - безумие.
- Жаль, очень жаль, - вздохнул я. - А я я весьма рассчитывал на вас.
Взгляд, которым одарил меня мой заместитель, имел какое-то странное свойство, в нем сконцентрировалось сразу столько противоречивых эмоций, что вычленить из них главную не было никакой возможности. Облонский встал и молча покинул кабинет, как человек, который все сказал и больше добавить ему нечего. Несколько секунд я сидел в растерянности. Однако затем ко мне пришла одна обнадеживающая мысль: а ведь до сих пор он так и не подал заявление об уходе, хотя, если исходить из его слов, должен был уже это сделать. Интуиция мне подсказывала, что и сейчас он его не напишет. Есть что-то, что удерживает его от этого шага.
Глава 7
Утром, когда я уже собирался выйти из дома, ко мне позвонил мой водитель и сообщил, что попал в аварию. Сам он не пострадал, но машина требует ремонта.
В первые минуты это сообщение не произвело на меня никакого впечатления, каждый день кто-то попадает в аварии, так что вполне вероятно, что сегодня пришла очередь для моего шофера. Но внезапно я остановился. Боже, какой же я идиот, я чуть не совершил непоправимую ошибку. Я не знал, в чем она заключалась и что должно было сейчас произойти, но я уже не сомневался, что случившееся произошло отнюдь не случайно. Я осторожно выглянул во двор, но там было все спокойно. Кроме ребятишек никого больше не было. Мой взгляд заскользил по крышам окружающих домов, не исключено, что на одной из них засел снайпер. Хотя вряд ли, позицию тут неудобная, крыши расположены далековато. Тогда где же кроется опасность?
Потребовалось некоторое время, чтобы я собрался с мужеством и вышел из подъезда. В кармане я держал пистолет, готовый в любой момент открыть стрельбу.
Я подошел к своему гаражу и внимательно осмотрел замок. Закрывая, я всегда оставлял на нем едва различимую меточку. Ее не было. Теперь не все, но кое-что становилось ясным.