Магги указала на кирпичную стену в дальнем конце сада.
— Ты что — перелезала через нее?
— Не, не перелезала — в саду я не была. Я просто смотрела иногда через стену — хотелось узнать, что она тут намудрила. Хотя особо тут и смотреть-то нечего. Не то что в других садах.
— А что это за дом — вон там, за стеной?
Джем указал на большой двухэтажный кирпичный дом с тремя срезанными башенками, стоявший в середине пространства за садами Геркулес-комплекса. Перпендикулярно к дому располагалась длинная конюшня, а перед ней — пыльный двор.
Магги удивленно посмотрела на него.
— Это же Геркулес-холл. Ты что — не знал? Там живет мистер Астлей — он, его жена и несколько племянниц, что помогают по дому. Ведь жена у него теперь инвалид, а раньше она скакала с ним на лошадях. Она редко куда выходит. А еще мистер Астлей держит там несколько цирковых лошадей — самых лучших, вроде его белой и гнедой. И еще тут живет его сын — ты видел, как он управляется с лошадьми в Дорсетшире, да?
— Наверное. Там один как раз скакал на гнедой кобыле.
— Да, он тут живет, всего через два дома от тебя — по другую сторону от Блейков. Видишь? Вон его сад. Который с лужайкой. Там и нет больше ничего.
От Геркулес-холла теперь доносился звук колесной лиры, и Джем увидел человека, прислонившегося к стене конюшни и наигрывавшего на лире мелодию популярной песни. Магги начала тихонько подпевать:
Музыкант сфальшивил и прекратил играть. Магги хмыкнула.
— Не, он работу не получит — у мистера Астлея стандарты куда как более высокие.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Туда часто приходят люди — показывать ему свое искусство. Надеются получить работу. Но он редко кого берет, правда, шесть пенсов за попытку они получают.
Человек с лирой снова начал наигрывать, а Магги принялась подпевать, оглядывая соседние сады.
— Отсюда вид куда лучше, чем сзади, — заявила она.
Потом Джем никак не мог вспомнить, что первым привлекло его внимание — звук или движение. Звуком было негромкое «ох!», которое тем не менее достигло дома Келлавеев. А движением — мелькнувшее обнаженное плечо в саду Блейков.
Рядом с этим садом располагался тщательно спланированный, хорошо ухоженный огород, частично засаженный. В конце одной из грядок из удобренной земли торчали воткнутые в нее грабли. Анна Келлавей в течение последней недели с завистью следила, как продвигаются работы в соседнем саду, как женщина в чепце разрыхляет землю, сажает семена — то же самое делала бы теперь и Анна, останься она в Дорсетшире или будь у нее здесь хоть немного земли. Ей даже в голову не приходило, когда они решили переехать в Лондон, что у нее не будет ни клочка. Но она прекрасно понимала: бесполезно просить о чем-либо мисс Пелхам с ее чисто декоративным садом. Анна чувствовала себя не при деле и не в своей тарелке без собственного участка, в котором можно было бы покопаться весной.
Задняя часть сада Блейков была неухожена, поросла куманикой и крапивой. В середине участка, между ухоженной и неухоженной частями, стоял небольшой деревянный домик, где можно было отдохнуть в теплую погоду. Его большие двери были распахнуты, и в них-то Джем и увидел чье-то обнаженное плечо, а потом — голые спины, ноги, ягодицы. Охваченный ужасом, он боролся с желанием отойти от окна, боясь тем самым дать понять Магги, что увидел нечто такое, чего, по его мнению, не должна видеть она. Вместо этого он отвел взгляд в сторону и попытался отвлечь ее внимание.
— А где же твой дом?
— Бастильский квартал? Это по другую сторону поля. Вон там — отсюда тебе не увидеть. А что это у мисс Пелхам — как называется это дерево?
— Ракитник. В мае ты его легче узнаешь, когда он цвести начнет.
Однако попытка Джема отвлечь ее внимание не удалась, потому что тут же раздалось второе «ох», подтверждающее, что источником звука и движения было одно и то же место. На этот раз Магги явно услышала звук и тут же определила, откуда он исходит. Магги прыснула со смеху.
— Господи Иисусе, ну и видик!
Тут Джем отошел от окна. Лицо его горело.
— Мне нужно помогать папе, — пробормотал он, подходя к отцу, который продолжал обтачивать ножку стула и не слышал их с Магги разговора.
Магги рассмеялась, видя его смущение. Она постояла еще несколько мгновений у окна, потом отвернулась.
— Представление закончилось.