— А что в конце?
— Очевидно, он утоляет чужую жажду.
— Очевидно! Очевидно! — вскричал председатель. — Попрошу привести неопровержимые доказательства столь чудовищного обвинения!
— Сэр, не спешите. Я все еще занимаюсь проблемой Блэйза Скайаки. Надо кое в чем разобраться, и боюсь, в итоге он будет глубоко потрясен. Но доказательства вы получите.
Это была полуправда, произнесенная устами наполовину влюбленной женщины. Профессиональный долг требовал от нее и дальше встречаться с Блэйзом, но в ее мотивациях царил полный сумбур. Зачем ей нужны эти свидания? Убедиться, что она по-настоящему любит его, вопреки открывшимся фактам? Выяснить, любит ли он? Рассказать о себе правду? Предостеречь, спасти, бежать вместе с ним? Или хладнокровно выполнить условия договора? Гретчен запуталась в противоречиях. И уж конечно, она не предвидела, что и ее саму ждет глубокое потрясение.
— Ты родилась слепой? — прошептал он в ту ночь.
Гретчен резко села на кровати.
— Что? Слепой? Ты о чем?
— Ответь.
— У меня отроду отменное зрение.
— Ну да, милая. Стало быть, ты не знаешь. Я это подозревал.
— Блэйз, я и вправду не знаю, о чем ты говоришь.
— Ты незрячая, — спокойно проговорил доктор Скайаки, — Но не догадываешься об этом, так как природа компенсировала твою слепоту фантастической способностью. У тебя экстрасенсорная восприимчивость к чувствам других людей. Ты видишь их глазами. Может быть, ты даже глухая, но слышишь чужими ушами. Осязаешь чужой кожей. Надо будет как-нибудь выбрать время и заняться изучением этого.
— В жизни не слыхала подобной чепухи! — рассердилась она.
— Гретчен, если хочешь, я докажу.
— Давай, Блэйз! Соверши невозможное.
— Перейдем в другую комнату.
В гостиной он указал на вазу:
— Какого она цвета?
— Коричневого, разумеется.
— А он?
— Гобелен? Серый.
— Лампа?
— Черная.
— Что и требовалось доказать, — заключил Скайаки, — Я тебе продемонстрировал.
— Что продемонстрировал?
— Что ты видишь моими глазами.
— Откуда такая уверенность?
— Очень просто, я дальтоник. Потому-то и догадался о твоей способности.
— Что?
Блэйз заключил женщину в объятия, чтобы унять ее дрожь.
— Милая Гретчен, ваза зеленая. Гобелен — янтарь с золотом. Лампа малиновая. Я не различаю цвета, но запомнил это со слов дизайнера. Почему ты испугалась? Да, ты слепа, но зато твой дар куда чудеснее обычного зрения. Ты видишь глазами мира. Я готов в любой момент поменяться с тобой местами.
— Не может этого быть! — вскричала она.
— Дорогая, я говорю правду.
— А когда я в одиночестве?
— Какое одиночество! Это же Коридор, детка. Разве здесь можно хоть на миг остаться одной?
Гретчен накинула на себя простыню и выбежала из пентхауса. Истерически рыдая, наполовину обезумев от ужаса, она неслась к своему Оазису и видела по сторонам знакомые цвета: красный, оранжевый, желтый, зеленый, индиго, синий, фиолетовый… Но повсюду в лабиринте Коридора кишели люди. Днем и ночью кто-нибудь обязательно находился рядом с ней.
Добравшись до своего Оазиса, мисс Нанн решилась на эксперимент. Распустила по домам всю прислугу со строжайшим наказом не возвращаться до утра. Стоя у дверей, она сосчитала выходящих, видя на лицах обиду и недоумение. Потом хлопнула дверью и огляделась. Никого. Но она по-прежнему могла видеть.
— Вот же сукин сын! — ругалась она, в ярости мечась по комнатам и коридорам, — Подлый враль!
По крайней мере, одно доказательство Гретчен получила — доказательство простой истины, что профессиональные отношения не должны переходить в личные. Тебя предадут, уничтожат, выставят на посмешище. Но, черт побери, зачем Блэйзу понадобился такой жестокий розыгрыш?
Тут она во что-то врезалась и отшатнулась. Восстановила равновесие и посмотрела, на что же ее угораздило налететь.
Клавесин.
— Но… но ведь у меня нет клавесина, — прошептала она в крайнем изумлении.
Мисс Нанн двинулась вперед, чтобы дотронуться до музыкального инструмента и убедиться в реальности своего мира. И наткнулась на препятствие. Схватилась, ощупала. Спинка дивана. Она в страхе завертела головой. Это не ее комната! Нет таких вещей в ее доме! Клавесин. Рисунки Брейгеля на стенах. Мебель в стиле эпохи Якова I. Раздвижные двери. Гардины, вышитые гладью.
— Так ведь это… это внизу! Апартаменты «Раксон»! Я вижу глазами тех, кто там находится. Значит… он прав. Я…