— Они далеко? — спросил Барышев и стал подтягивать ремни туклипсов, готовясь к рывку.
— Нет. Недавно обошли меня. Вот у поворота…
Барышев посмотрел вперед. Впереди шоссе влезало на пригорок, потом падало в ложбину и круто огибало там, внизу, гору Кинжал.
— Валяй, — сказал Сергей, — ты можешь их догнать. А я буду, как могу. Пока крутятся колеса…
Отходчивое сердце у Акбара! Перестук Серегиного обода по неровностям дороги растревожил его. Он устыдился чувства торжества, которое возникло вначале при виде Сергея. Разве мастер виноват, что обстоятельства против него, что он на трассе один?
Великодушие охватило Алексея, и он сказал:
— Бери, Серега, мою запаску!
Сергей удивленно поглядел на Барышева, потом затормозил, лихорадочно заспешил.
— Давай!
Сергей торопливо отжал эксцентрики, выбил колесо из вилки и сорвал пробитую велотрубку. Барышев кинул ему свою запаску и не торопился ехать.
— Да ты иди, — сказал Сергей.
Барышев молча стал помогать Сергею монтировать на колесо велотрубку.
— Я сам, — сказал Сергей, — ты иди.
— Пойдем вместе.
Барышев сделал несколько глубоких вдохов, стал приседать, чтобы разогретые мышцы не застыли. Он думал: «Может, я зря задержался с Серегой? Теперь их не догнать. Ну и ладно. Это поймут ребята и Дик Дикыч и не осудят меня».
Алексей посмотрел на шоссе и вдали увидел того парня из «Буревестника».
— Ты быстрей, — нервничая, сказал он Сергею.
«Вдвоем мы от него уйдем, — подумал он, — это точно. Серега сильный парень».
Сергей затянул эксцентрики, а Барышев в это время напился из своего бачка. Сергей искоса поглядел на Барышева, облизал сухие губы. Его бачок был пуст.
Они сели на велосипеды.
— Начали работать, — сказал Сергей.
Барышев вытащил из крепления бачок, протянул его Сергею.
— Напейся, а я пока буду лидировать.
Сергей взял бачок, а Алексей вышел вперед и стал быстро набирать скорость.
«Пятьдесят, — подумал Барышев, — а может, и больше. Вот отдохнул чуток и совсем другой табак… А группа ушла. Их теперь не догонишь».
— Я выхожу, — сказал Сергей.
Барышев чуть сбавил скорость, пропуская его вперед. И потом обернулся. Между ними и тем парнем из «Буревестника» было метров 300. «Молоти не молоти, а нас ты, парень, не достанешь, — подумал Барышев с удовлетворением. — Потому что один на шоссе — это один, и тут не разгонишься, когда один. Впрочем, я тоже не достану группу. Сколько я потерял? Да минуты три. Это два километра…»
Барышев пошел менять Сергея. Когда они поравнялись и шли рядом, Сергей медленно, чтобы не сбить дыхания, сказал:
— Ты молоток, Леха. Спасибо тебе!
Сергей не спешил отставать. И они по-прежнему шли рядом. Их плечи касались.
— Ну! — крикнул, злясь, Барышев. — Ну!
Он махнул рукой, показывая Сергею, что ему давно надо отстать, но Сергей не спешил. Сергей спросил:
— Ты как чувствуешь себя?
— Хорошо, — почти шепотом ответил Алексей.
— Леха, — ликуя, сказал Сергей. — Леха, я не сволочь, поверь! Ты все время сиди у меня на колесе. Я буду работать, как черт. Сдохну, а группу достану. Я привезу тебя, Леха, в группу!
Сергей вышел вперед и пошел. Он вел в очень высоком темпе. Мастер спорта показывал, на что он способен, когда в нем кипит решимость.
И так они шли километр за километром…
Вначале Смирнов видел Барышева. Он видел, что Барышев взял подъем, вышел на равнину. Он медленно нагонял группу, это обрадовало Володю.
«Пожалуй, достанет, — подумал Смирнов, — ишь, как молотит! Молодец!»
Машина преодолела подъем около Кинжала. Начался пологий спуск. В конце его Смирнов обернулся, надеясь увидеть Барышева на вершине подъема, но шоссе было пустое.
Через некоторое время Смирнов снова поглядел назад и не увидел Барышева, хотя шоссе просматривалось больше чем на два километра.
— Не видно? — спросил врач.
— Нет.
— Значит, совсем отстал. Жаль, очень жаль…
XIV
Через три месяца после того, как Барышев начал тренироваться на велостанции, Соболев сказал Володе Смирнову и Лиле:
— Этот парень, должно быть, у нас не приживется. Я не могу найти к нему подхода.
Смирнов молчал. Лиля спросила:
— Неужели он безнадежен?
— Не знаю. Его выходки так раздражают меня, что я начал относиться к нему субъективно, слишком настороженно. И ничего не могу с собою поделать! Меня уже бесит один его вид. У меня складывается впечатление, что он без царя в голове и законченный эгоист.