(В этом месте доклада бровь сыщика, казалось, переползла под самую кромку волос на лбу. Бормоча: «коэффициент полезного действия… что они там, совсем не разбираются, механики хреновы?», он переместился в любимое кресло у камина, жестом пригласив меня в кресло рядом. Я продолжил.)
Маслобойня и кожевня захирели и закрылись, и не потому, что владельцы их разорились. Вокруг мельницы, причем не в географическом смысле, творились нехорошие вещи, бесовщина.
Во-первых, чем сильнее становилась зависимость Смурова от мельницы, тем менее доступной она становилась. Причетт говорит, что пуща в районе мельницы в полном смысле слова непроходима, и ему самому так и не удалось побывать на мельнице, хотя он слышал огромное множество местных легенд, сказок, поверий и страшилок о том странном месте. Настойчивый майор — как ни старался — не смог подобраться к мельнице ближе, чем Чертовы Ворота, огромные дубовые панели, установленные в месте, где пуща расступалась хоть на немного. Ворота были покрыты сложной резьбой, до такой степени мелкой и запутанной, что никто не мог разобраться в смысле изображенных на них символов.
Во-вторых, по другим источникам (Казимир Пружальский, профессор Краковского Музея Истории), несмотря на кажущуюся близость мельницы к цивилизации и, вдобавок, устойчивое число смельчаков, пытавшихся пробраться к ней, это удалось только пятерым. Удалось в разное время и разными путями. Все они в итоге ослепли, причем (теперь и вторая бровь Ханжина полезла вверх) молва утверждает, что они потеряли зрение, будучи на мельнице, а вывела их к людям нечистая сила — страшное создание, местный Голем или Франкенштайн по имени Глинько.
Глинько, по легендам, появлялся на люди редко. У чудовища ростом в три аршина было поленообразное туловище, голова в виде нелепо-огромного чайника и загребущие руки, которыми он хватал людей, чтоб утащить на дно озера в расщелине кряжа, где с ним вместе якобы жило несметное число мойр.
Местные также утверждают (Пружальский), что по ночам вода в озере светится и кипит, хотя остается холодною на ощупь.
Речка Смуровка, продолжающая путь после небольшого разлива-озера у основания колеса, далее течет по огромной болотистой низине, заросшей камышами и кустарником — место, по Причетту, столь же нелюдимое и гнусное, как пуща у Чертовых Ворот. В камышах завелся странный зверь, невероятных размеров не то кот, не то рысь, что появляется чаще всего по полнолуниям, сея ужас среди местных жителей, задирая беспечных коз и заблукавших коров, а иногда и подгулявших выпивох, имевших несчастье забрести в камышовые дебри.
Марыся Усинская пропала в ночь клечального троицыного воскресенья. Анна сразу же заявила, что подозревает брата Мстислава в причастности к пропаже — а возможно, и к убийству — его жены.
Из рассказа Анны выходило, что после ужина Марыся сразу же ушла на хозяйскую половину, не дожидаясь супруга, который задержался в экзерсисном зале (Ханжин громко прочистил горло). Когда же Усинский наконец пришел в спальню, Марыси там не было. Встревоженный муж поднял на ноги прислугу, — обыскали сначала кватеры четы Усинских, затем и весь маеток, но от красавицы-хозяйки не осталось и следа…
Анна была разбужена шумом и криками слуг. По просьбе Мстислава она осмотрела личную спальню Марыси: ничего подозрительного, никаких следов борьбы или насилия. Радиографное сообщение в полицию было отправлено Анной с разрешения Мстислава, который, как ей казалось, был слишком спокоен для мужа, у которого только что бесследно пропала красавица-жена.
Заподозрив неладное, Анна решила наблюдать за Мстиславом. Ее подозрительность была вознаграждена. Уже почти под утро той же ночи, подумав, что Анна задремала от усталости, Усинский поспешно ушел из библиотеки, где они ожидали новостей от полиции, и быстро скрылся из маетка на своем любимце, фризском скакуне Апаче.