Передо мной остался один человек — мужчина средних лет, худой и немного сутулый, с его лица не сходила странная в такой ситуации ироническая улыбка.
— Цинь Шэнцян, ты посмел не заплатить дань повелителю! Приговор — смерть! — прорычал начальник охраны.
Да, для этого требовалось мужество. Позднее я узнал, что Цинь Шэнцян был одним из самых талантливых писателей и критиков империи. Его имя буквально означало «Вздох Мудреца». Когда он родился, из храма Конфуция донесся гулкий протяжный вздох, поэтому мальчику и дали такое имя. Солдаты сбили его с ног, монах поспешно прочитал молитву и дал разрешение на последнее слово. На лице осужденного появилась усмешка,
— Ешьте больше репы с соей, — вежливо сказал он. — Это хорошо для цвета лица.
Жаль, что я не знал его раньше. Топор взметнулся ввысь, и голова человека, осмелившегося не заплатить дань, присоединилась к остальным. Следующим был я.
— Лу Юй, ты не заплатил штраф за нарушение спокойствия. Наказание — смерть!
Меня поставили на колени. Усмехающиеся глаза Шэн-цяна смотрели на меня из корзины, и пока монах бормотал молитву, я думал, что бы сказать напоследок.
— Твое последнее слово! — выпалил слуга.
Я был просто Десятый Бык и говорить красиво не умел. Поэтому я повернул голову к правителю и громко крикнул:
— Надеюсь, ты утонешь в моей крови, сукин сын!
Как ни странно, мне стало намного легче. Я даже перестал задыхаться от мерзкого сладковатого запаха крови. Но еще более странным было то, что произошло дальше.
Правитель поднял руку, остановив палача. Затем он кивнул, и солдаты подняли меня на ноги и подтащили к трону так близко, что я почти уткнулся носом в зловещую тигриную маску. Разумеется, великого правителя Циня интересовал не я. Кто такой Десятый Бык? Его внимание привлекла та вещь, которую Цветок Лотоса надела мне на шею. Человек в маске протянул затянутую в золотую перчатку руку и дотронулся до таинственного предмета, о котором я пока еще не имел ни малейшего представления. И тут я почувствовал, как глаза по ту сторону маски впились в меня. Цинь сверлил меня взглядом, и с нарастающим чувством ужаса я понял, что он проникает в мой мозг! Затем раздался резкий металлический голос:
— Так-так, значит, жена моего казначея дала тебе это. Что ж, он будет наказан за свою неосторожность.
Я чувствовал, как негодяй копается в моем разуме, вынюхивая и выискивая, словно зверь, почуявший добычу.
— Но ты не знаешь, что это. Ты вообще ничего не знаешь. Твои мысли — глупость и вздор. Я вижу глупого настоятеля, детей, чья смерть ничего не значит, потому что их и так слишком много. Я вижу танцующего призрака и твоего вечно пьяного старикашку. В твоей голове нет ничего важного, и хотя ты ищешь верный корень, ты преследуешь неверную цель!
Человек в тигриной маске поднял голову.
— Солдаты, продолжайте казнь! — скомандовал Цинь. Все это время мои пальцы отчаянно пытались открыть
колодки, и внезапно я почувствовал, как отмычка повернулась в замке.
— Мастер Ли! — крикнул я и, освободившись, бросился на солдат. Его руки тоже оказались свободны, и он цепью сбил с ног палача.
— Быстрее, Десятый Бык! Скорей!
Я схватил топор и, подлетев к трону, изо всех сил ударил по ненавистной мне фигуре.
Однако, к моему удивлению, тяжеленная секира отскочила от плаща, будто его покрывали не перья, а крепчайшая сталь. На мгновение я замешкался, но взмахнул топором и ударил снова. На этот раз правителю повезло меньше. Лезвие, пробив грудную клетку, вонзилось прямо в сердце, и я приготовился умереть как герой от стрел воинов охраны. Внезапно мне показалось, что я схожу с ума.
Солдаты смеялись. Советники смеялись. Слуга-монах мерзко хихикал. Палач встал на ноги и присоединился к остальным. Когда же я повернулся к трону, то застыл от удивления и ужаса. На нем сидел правитель Цинь с топором в груди и хохотал на весь зал.
— Эти глупцы годятся только на то, чтобы играть в игрушки! Но так уж и быть. Хотите играть — пожалуйста, — проревел он, и его пальцы сжали круглую рукоять на подлокотнике трона. Солдаты, стоящие рядом с нами, бросились врассыпную. — Вы ищете Великий Корень Силы? Удачи!
С этими словами пол под нами провалился, и мы полетели вниз.
— СПАСИТЕ!!!
Я падал вниз головой и уже потерял всяческую надежду на спасение, как вдруг оказался в ледяной соленой воде.
— Мастер Ли! — вынырнув, закричал я.
— Я здесь! — послышался знакомый голос сзади.
Ли Као схватил меня за пояс. Где-то вдалеке тускло горел свет. Подземное озеро было около сорока чи в диаметре. Я доплыл до края и, забравшись на каменный выступ, помог старику. Свет исходил от факела, и мастер Ли вытащил его из стены и поднял над головой.
Мы находились в большой пещере, высеченной в черном камне. Воздух был тяжелым и влажным, пахло чем-то гнилым. Впереди виднелась арка, и когда Ли Као поднес факел ближе, мы увидели заповедь первого императора Циня, высеченную над сводом:
Наказание порождает силу; сила порождает власть;
власть внушает страх, страх — добродетель.
Таким образом: источник добродетели — в наказании.
Мы прошли под аркой и оказались среди бесчисленных коридоров, расходящихся от центра подобно гигантской паутине. Повсюду валялись человеческие кости и стоял мерзкий запах гниющих тел, хотя самих трупов почему-то не было видно. Вокруг нас лежали лишь черепа да бедренные кости, трещавшие под ногами подобно сухому бамбуку.
— Мастер Л и, тот, кто это сделал, наверно, сильнее двадцати драконов! — прошептал я.
— О, и даже больше, — ответил старик и, протянув руку, дотронулся до стены.
Затем он поднял факел, и, когда я взглянул наверх, все стало ясно. Тела были словно вдавлены в потолок. На меня смотрели лица, еще истекающие кровью.
— Чудовище, обитающее в лабиринте — просто прилив, — спокойно сказал мастер Ли, — и если вода находит выход обратно, значит, справимся и мы. Кстати, Десятый Бык, тот топор… Он что, был ненастоящий, вроде тех мечей, какими дерутся на карнавальных представлениях?
— Нет, — твердо заверил я. — Самый настоящий топор, и, клянусь, он вошел Циню прямо в грудь.
Ли Као задумчиво почесал затылок.
— Странно, — пробормотал он, — если выберемся отсюда, надо еще раз попробовать его убить — так, в интересах науки.
— Мастер Ли, правитель умеет читать мысли, — с дрожью в голосе произнес я. — Он смотрел на меня, и я чувствовал, как его мозг овладевал моим. Он был липким и мокрым, и возникло такое чувство, будто к тебе прикасаются холодными, скользкими губами.
— В тебе пропадает великий поэт, — сказал Ли Као, явно не поверив ни одному моему «поэтическому» слову— А что его заинтересовало?
Я почти забыл об этом. Теперь же наконец снял с шеи то, что дала мне Цветок Лотоса.
Это была серебряная цепочка с красивым ярко-красным коралловым амулетом. В нем имелись отверстия, и искусно вырезанный зеленый дракон причудливо оплетал медальон.
Странно, откуда такая красивая и дорогая вещь взялась у Ключника-Кролика? Я оглядел кулон в поисках какой-нибудь надписи, но тщетно.
Ли Као пожал плечами.
— Ладно, как ни крути, мы хотели попасть в лабиринт и попали. Только теперь надо как можно быстрее уносить отсюда ноги.
Он быстро зашагал вперед. Мы шли по главному тоннелю мимо влажных каменных стен, и в конце концов впереди забрезжил тусклый свет. Подойдя ближе, я увидел огромную, шесть чи в высоту, пасть тигра, копию той маски, которую носил правитель.
Это был тупик. Зверь злобно скалил зубы, а за ними виднелась большая черная дыра. Ли Као поднял факел и повернулся ко мне.
— Как интересно придумано. Десятый Бык, когда начинается прилив, вода проходит через дырку и, задевая за зубы, издает особый звук. По мере прибывания воды звук становится громче и в конце концов превращается в настоящий тигриный рев. А теперь давай-ка побыстрее отыщем выход, а то, когда мы этот рев услышим, боюсь, будет уже поздно.