Рулевой «Железного тигра» был высокий и сильный, с очень крепкими руками, как у Энни, привыкшими в течение многих лет держать руль тяжелой джонки. Его бритую голову покрывал кусок красной ткани, перевязанный шелковой тесьмой. Эта головная повязка пользовалась особой любовью членов команды, носивших такие платки разных оттенков красного цвета.
Должность пушкаря казалась Лай Чойсан важной ролью в фильме жизни и требовала, по ее представлению, подходящего антуража. Эти ребята держались гордо, разговаривали нагло, плевались смачно.
В темноте, почуяв их приближение, собаки начинали громко лаять.
Энни шел сразу за человеком с фонарем. Где-то впереди раздался звук гонга. Они подошли к месту, у которого тропинка спускалась в ущелье. Там, в окружении каменных строений, стоял храм с открытой дверью.
Энни сидел на циновке у каменной стены совершенно пустой комнаты, если не считать магнитного компаса, свисавшего с потолка в северном углу. Большой камень железняка был заключен в квадратную деревянную раму с двенадцатью метками, нанесенными в соответствии со сторонами света. Он висел на тонком канате. Расстояние до пола составляло два фута. Энни за полчаса, что он провел здесь, успел заметить, что инструмент чуть заметно вращается. Он использовался китайцами в фэн-шуе, или древней геомантии, для определения потоков энергии Земли и их направления, а также границ ее присутствия в пространстве и в живых существах, особенно в человеке. Это была очень сложная и таинственная наука, но ею руководствовались в принятии большинства жизненно важных решений.
Энни ни о чем не говорили отклонения камня на три-четыре градуса в восточном направлении.
«Может быть, — подумал он, — это сама комната вращается?» Энни пребывал в приподнятом и благодушном настроении. Другого действия выпитое вино и не могло оказать. Где-то снаружи прокричал петух. Небо за восьмиугольным окном приобрело цвет только что отлитого чугуна. Такого цвета становится океан в преддверии тайфуна.
Петух прокричал во второй раз, затем в третий. Последовавшая за этим тишина почему-то расстроила Энни. Потом он понял, что ждал отклика других петухов, которых должно быть много в этой типично китайской деревне. Однако петушиных криков не последовало.
В комнату вошли трое мужчин. Они предусмотрительно оставили оружие и несли в руках пучки белых перьев из хвоста взрослого петуха. Среди вошедших людей был и рулевой. Он приблизился к компасу, внимательно изучил его показания и остался доволен.
«Наверное, — подумал Энни, — инструмент показал степень моей добродетельности или безжалостности. Либо процент содержания алкоголя в крови, которую мне скоро предстоит пролить».
Ему доводилось слышать о подобных церемониях.
Вошел сам геомант. На нем было богато украшенное черное одеяние, на голове маленькая шапочка с красным камнем, как у королевского придворного. Он был не старым, но и не молодым. Глаза его были тусклыми, взгляд из-под необыкновенно высокого лба будто направлен в никуда. На шее у него виднелась черная бородавка, похожая на огромного жука, из нее торчало три толстых волоса по нескольку футов длиной. Они развевались, когда он решительным шагом подошел к магниту. Он склонился над ним, но не смотрел, а ощупывал его пальцами, и только тогда Энни догадался, что геомант слепой.
Он ничего не сказал, а Энни вывели из комнаты.
Они пересекли огороженный стенами двор и вошли в древнее строение из зеленоватого камня. Страж — невысокий, крепкий старик с большим посохом, увенчанным бронзовым набалдашником — фигуркой демона, — открыл массивную дверь. Каждый из троих сопровождавших Энни мужчин отдал старику по перу. Дверь за ними со стоном закрылась, щелкнул замок, они пошли мимо деревянных колонн по направлению к вытянутой в длину комнате с низким потолком, на балках которого были вырезаны фигуры самых невероятных тварей. Там уже стояли остальные пятеро из сопровождения Энни, все с обнаженными торсами, подпоясанные шелковыми кушаками от бледно-желтого цвета лотоса до густо-желтого цвета застарелого верблюжьего навоза. В комнате стоял стол, покрытый красным лаком, на нем — ароматические курильницы, топор с большим серповидным лезвием и резец, похожий на клюв орла. На подносе с девятью ножами стоял куанг — бронзовый кувшин с горлышком в форме кошачьей пасти.