- А если Лонгвея наместник за яйца возьмет когда-нибудь? Народ плачет и стонет. Не может того быть, что никто не докладывает о его сумасбродствах.
- Не наша печаль, племянник. Аристократы пусть разбираются между собой. Нам лишь надо следить, чтобы не попасть между ними. Будь добр, дорогой, затяни цепь потуже, действительно проржавела то как.
Джиро сжался в ожидании боли. Его не обманули. Дядя с племянничком отработали на совесть. К тому моменту, когда князь спустился в подвалы, Джиро мечтал лишь об одном - пусть бы его убили в процессе пыток.
- Здравствуйте, мастер.
- Будь проклят! - кашель прервал многообещающую речь Джиро.
- Как невежливо, между прочим, именно из-за этого вы и угодили сюда. Мейронг рвет и мечет. Скажите, мастер, она хороша в постели?
- Пшёлты...кхекхе
- Ну, скажите, мастер Джиро, неужто Мейронг было бы плохо со мной. Нет, жениться я не могу. Но чем же хуже богатство, власть и внимание сиятельного князя? Все же вы, при всей своей харизме, не способны обеспечить стабильность, которая так ценится женщинами.
- Я... лучше...умру...
- Охотно верю. Вы и так скоро умрете. Но Мейронг зачем идти за вами? Я наблюдал за ней последние пару лет. И вы были правы, пряча её. Скажу вам честно, когда имеешь почти все - многое теряет значение. И теперь я ценю нетривиальное, особенное. Столетнее вино, редкие книги, породистых коней и храбрых женщин, например. Вы знаете, что в нашей стране нет отважных женщин? Наши девушки покорные, пассивные. Южанки могут со страху всадить кинжал, пока ты спишь. Но у них не хватит духа открыто протестовать. И вот посреди этого болота ты встречаешь ту, что алмаз в пыли. А оказалось, что его уже подобрал кто-то другой. Как вы могли, мастер? Влюбили в себя ту единственную, кто смог захватить мое воображение и мою страсть?
- Ты любишь только сссссебя, говнюк...
- Не исключаю, мастер. Кстати, попрошу без оскорблений. Иначе, будет очень больно. Дело даже не в этом, неважно кто первый, на самом деле. Я боюсь, что пока существует легендарный мастер Джиро, бедный князь не впечатлит мою Тигрицу.
- Кхехехе, - вместе с кашлем выходили кровяные сгустки. - Мей не простит. Того. Кто убьет, кхехехе, её отца.
- Отца? Какая жалость. Я думал, вас связывают другие отношения. Не важно. Теперь уже неважно, - и снова все заволокло туманом и слабостью.
- Джиро, ну же, вставай! - Почему-то вдруг Мей тащила его куда-то, потом он очнулся на лошади, они снова мчались и внезапно оказались среди воинов Лонгвея.
- Какая встреча! - раздался насмешливый голос князя. Джиро поискал глазами Мей, вот она, напряжена до предела. - Не хотелось бы причинить вам вред. И вашему учителю. - Мей обреченно выдохнула. И тут Джиро накрыло темнотой.
Мей
Красное вино в свете свечей казалось почти черным. Лонгвей поднес бокал к губам. О, с каким наслаждением Мей выбила бы сейчас этот бокал из его рук. Князь, словно зная об этом желании, насмешливо смотрел на неё пока вил вино.
Если не знать, что вот этот мужчина её самый главный враг, то он мог бы даже понравиться: сухощав, хорошо сложен, властен и до ужаса похож на Джиро внешне. Такие же карие глаза, тот же хищный нос, те же жесткие черные волосы. Даже двигались они одинаково, мягко и плавно. Только Джиро был как белое облако, подсвечиваемое снизу вечерним солнцем, а Лонгвей черная туча с молниями. Джиро - её все, а Фэнсин враг.
Мей отвела глаза от него, боясь, что ненависть, затопившая на мгновение, заставит сделать глупость. Обвела глазами кабинет, в который их приволокли. Она, простая девочка из Нижнего Зароса, никогда не бывала в подобных местах. Как иногда шутливо дразнился Джиро, «даже кошка из дома торговца лучше обучена манерам, чем наша Мей».
Картины на стене, книги на полках, гобелены - все эти вещи были слишком хрупкие и красивые. А в низенькой вазе на столе в воде плавал самый настоящий цветок лотоса, оттеняя изысканность и роскошь обстановки. А сапоги Мей оставили грязь на драгоценном ковре. И брюки у девушки были сшиты из самого простого и дешевого полотна. Сейчас под грязью этого не было видно, но Мей-то знала.
- Мы ведь не сможем договориться? - спросил князь, отставив бокал на поднос. Тонкой работы серебряный поднос, украшенный драгоценными камнями, отразил лицо Мей, жуткое и черное от сажи, со всколоченными волосами.