Мей взглянула на жилистые руки мужчины, на широкие ладони с вздувшимися венами, на жёсткие складки у рта - этот может.
- Меня зовут Мей, - ответила она Сиам, больше не обращая внимания на смех безумца. - Как твоя губа?
Сиам дотронулась до рта.
- В таком возрасте мальчишки ещё не знают милосердия.
- Королевское милосердие - самое страшное! - завопил безумец.
- Дура, став старше, он вместо палки будет тыкать в тебя копье - вот и вся разница, - не унимался второй.
- Не все люди такие, есть среди них и хорошие, - шёпотом ответила Сиам, но мужчина услышал и желчно рассмеялся.
- Ты от доброты своей отрезала мужу голову?
Сиам резко отвернулась и замолчала. Несмазанные колеса жалобно скрипели, телега тряслась, проваливаясь в рытвины. Мей шевельнула шеей, надеясь найти позу в которой колодки не натирали бы. Облизнула солёные сухие губы.
- А ты? Из-за чего тебя отправили в тюрьму? - спросила второго, когда безумец перестал вопить.
- Вот и я говорю, было бы из-за чего, - мужчина, наконец, оторвал взгляд от неба и уставился на Мей болотного цвета глазами. - И ведь схватили наутро после пьянки, когда я валялся у Ли, дружка моего. Я еле на ноги встать смог, не то, что дать дёру. А всё мамашка этой визгливой. Ну, с которой я забавлялся накануне. Чуть глаза мне не выцарапала, когда стража меня схватила. А я и не помню ничего. Может, это и не я её убил. И тех детей тоже вряд ли я, зачем мне их убивать. Как пить дать, меня подставили. И мамашка эта... продала дом, чтобы меня не выпустили, хотя, я с судьей почти договорился.
«Не слушай», - приказала себе Мей, сосредоточившись на зрении. Мужчина, обрадованный вниманием, всё продолжал говорить. Капли слюны вылетали из кривящегося рта, редкими пеньками торчали жёлтые зубы. Мокрые от пота волосы облепили виски. От него разило потом и мочой.
Наконец, он замолчал. Подобрал полусгнившее яблоко с пола, повернул к себе целым бочком и вонзил зубы. Заметив презрение на лицах окружающих усмехнулся.
- Валить надо, в Белой Крепости нам не выжить. Эта малахольная и безумный пусть идут на корм тамошним людоедам, а нам, Тигрица, надо выбираться. Оглобля не для того родился, чтобы пойти на корм тюремным крысам.
- Посмотрим, - уклонилась от ответа Мей.
- После сегодняшней ночи сразу надумаешь, - мерзко ухмыльнулся.
- Что будет ночью?
- Это ты у малахольной спроси, её утаскивают за кусты, а не меня.
Мей взглянула на Сиам, так и не повернувшуюся к ним лицом. Худенькие плечи тряслись, но ни единого звука не послышалось. Порыв сильного ветра взметнул волосы и обнажил на шее синяки.
Хлынул ливень. Серые нити соединили небо с землей. Грохотали небеса, время от времени расцветая синими гроздьями молний. Усилившийся ветер хлестал их мокрой плетью, нырял за шиворот, жадно кусал кожу. Стены Акоппо исчезли в серой мгле. Каждый из них скорчился в своем углу. Заскулил безумец.
- Иди ко мне! - крикнула Мей Сиам сквозь завывание ветра.
Они подползли друг к другу, насколько позволяли цепи, и прижались. Стало немного теплее.
Дождь шёл до самой ночи. Телега вязла в грязи, и взбешённые солдаты всю дорогу толкали её. Когда показалась огни маленькой деревеньки, Мей обрадованно выдохнула - наконец-то, еда и тепло.
В деревне про них забыли. Живот урчал, требуя еды. Тело тряслось, прося тёплого одеяла или хотя бы смены одежды. Солдаты, сменяющие друг друга на страже, ныряли вглубь постоялого двора и выходили оттуда сытые и весёлые.
Наконец, ушли все, оставив на страже только четвёрку солдат. Похоже, им сегодня придётся ночевать на мокрых досках.
Время шло. Шипели лампы, давая скудный свет. Было слышно, как стучали зубы у Сиам. Соблазнительный аромат жареного теста плыл по воздуху, напоминая Мей о несправедливости этой жизни. Сейчас Лонгвей и Буми наверняка наслаждаются вкусным ужином. А затем они лягут в сухую и тёплую постель. А князю слуги ещё и камин разожгут. Оглобля звучно чихнул. Крикнул: «Эй, дайте нам пожрать!». Стражник, стоявший рядом, лениво ударил по прутьям копьём.
Безумный скулил то громко, то тихо, но одинаково надоедливо. К тому моменту, когда Мей поняла, что не выдержит ни мгновения, Оглобля, ухватив его за голову, ударил им об пол. Вожделенная тишина резанула по ушам. Сиам подползла к бессознательному мужчине и отёрла кровь со лба, перевернула его на спину.
- Ещё захлебнётся, - пояснила она Мей.
«Пусть бы и захлебнулся, лишь бы больше не слышать это нытьё», - подумал она со злостью. Сейчас её раздражало всё.
Из дома вышел мужчина, по виду небогатый чиновник. Он подошёл к стражникам, дежурившим у клетки и завёл короткий разговор. Затем подошёл к ним.
- Добрый вечер, братья и сёстры! Примите от брата вашего, Лиама, небольшое подношение, - и протянул им добрую краюху хлеба.