Он стал собирать волосы в косу, и, оказалось, что лицо у него симпатичное. Сиам говорила, что Мей хорошо на него действует, теперь он больше напоминал человека, нежели зверя. Правда, она всё равно его боялась: вздрагивала, когда видела, пальцы начинали мелко дрожать. Такая же реакция была и у других людей, почему-то он внушал животный страх одним своим появлением.
На неё смотрели с гадливой жалостью - надо же, вынуждена делить постель с чудовищем. Впрочем, так и надо уродине.
Так они и жили, не подозревая, что скоро всё изменится.
Глава восьмая
... Воздух гудел от песнопений. Неровные стены природного грота слабо светились от мха, освещая жертву, распятую на алтаре. Мужчина с выпученными глазами бессильно трепыхался, неспособный больше кричать. Местами снятая кожа висела клочьями, тёмные лужи крови натекли у подножия камня.
Оглобле было страшно как никогда в жизни. Проклятые ублюдки, поклоняющиеся подземному богу, казалось не слышали ни его угроз, ни мольбы. Не верилось, что его жизнь, пусть не самая правильная, уходит с каждой каплей крови.
- Пхар, демоны тебя побери, это же я, Оглобля, - сипло воззвал он с алтаря к приятелю, оказавшемуся жрецом подземного бога. - Я же тебе в штольне помог норму выделать, ублюдок! А ты меня... - и закашлялся, сознание затуманилось. Фигуры, склонившиеся над ним расплылись в глазах. Слух тоже подводил: песнопения то превращались в завывания, то в гулкий довольный смех.
Когда стало понятно, что жизнь уходит из искалеченного тела, один из жрецов взмахнул рукой с кинжалом, одним движением вспорол живот и грудь и вынул трепещущее сердце.
Если бы Оглобля был жив, он бы понял, что довольный смех ему не показался. Он усилился, отражаясь от каменных стен, каменным обвалом прокатился по нижним уровням подземной шахты.
У жрецов, не переставших голосить над мёртвым уже телом, от этого смеха потекла кровь из ушей, казалось, вот-вот лопнут головы как перезрелая тыква. Но, ничего, сила, которую дарил своим детям подземный бог, требовала определённых жертв. И они были готовы принести их...
***
- Я недоволен тобой, Юанбе, - пухлые пальчики постучали по толстой столешнице из бука. - Норма выработки упала на семь процентов.
Начальник дневной стражи неуклюже поерзал на стуле, слишком хрупким для его грузного тела, холодный пот потек меж лопаток.
- Господин, подземный бог в эту луну затребовал больше жертв, чем обычно. Если бы господин дал нам в помощь колдуна... - он вытер взмокший лоб.
- Колдуны не работают бесплатно, Юанбе, тебе ли не знать?
- Мои солдаты внизу как слепые котята, господин. Этот демон не выпустил никого из нижних уровней живым. Только жрецы да Крысолов не боятся там шастать.
- Я и не ждал от тебя великих мыслительных способностей, Юанбе, но сейчас ты переходишь все границы, - начальник тюрьмы в гневе начинал говорить несколько витиевато, больше ничем не показывая своих эмоций.
Несчастный Юанбе молчал, страх отнял способность понять, чего от него ждёт начальство.
- Жрецы поднимаются наверх за жертвами, не так ли? - от звука негромкого голоса у начальника стражи собралась кожа на загривке. - А Крысолов, хоть и наполовину, но человек. А у всякого человека есть слабости. Мне продолжать или мы на этом остановимся?
- Но, господин, как вычислить, кто из них жрец?
В роскошно обставленной комнате установилась тишина, только пухлые пальчики кругленького невысокого человека барабанили по столу. В боку изысканной фарфоровой вазы отразилось носорожье лицо начальника стражи, морщивший лоб в попытках расшифровать намеки хозяина Белой Крепости.
- У тебя, Юанбе, все полномочия. Ты второй человек после меня. Если не сможешь найти жрецов, значит, зря занимаешь эту должность. А мой род никогда не любил тратить деньги попусту... Боюсь, если ты и дальше будешь бесполезен, то мне ничего не останется как отправить тебя на прокорм подземному богу.
- Прошу прощения, господин. Такое больше не повторится! - ваза жалобно звякнула от грохота с которым Юанбе упал на колени. - Я всё решу, и с Крысоловом тоже решу!
Начальник тюрьмы благосклонным кивком головы отпустил напуганного начальника стражи.
Юанбе Бешеный, безродный полукровка, прозванный так за то, с каким неистовством он выгрызал у жизни блага, много чего боялся. Он страшился бедности, смерти, подземного демона, но больше всего этого вежливого круглого человека. Хозяин Белой Крепости внушал ему самый настоящий ужас.