Да ну их! К чёрту! Дочистить кухню, забрать Еву из садика… А там и день этот дурацкий почти кончится.
На стене два ряда детских рисунков: домики, палка-палка-огуречные семьи, портреты не то мам, не то принцесс, динозавр и фиолетовая птица в жëлтом небе. Евину работу, крайнюю в верхнем ряду, Алина находит легко. Чëрно-оранжевая кошка с огромными зелëными глазами.
— О, ты рисунки смотришь! Сейчас твоя прибежит— Катерина, совсем ещë молодая воспитательница, всегда светилась улыбкой. Наверное, потому они почти сразу перешли на ты, хоть и не дружили. — Ева у тебя молодец: и нарисовала, и целую историю рассказала про охотника и тигриную принцессу. Похоже, сказка местная. Читаешь ей много?
Алина поморщилась недовольно. Увлечение дочери тиграми превращалось в манию:
— Это не я, это бабушка.
— Ну конечно, она же у вас коренная. Кстати, не ходите на речушку: там следы видели. Всех предупреждаю.
— У нас же водопровод, — Алина пожала плечами, ещë раз посмотрела на семьи палко-палко-огуречков и спросила: — Твой же тоже вахтовик, да? Давно в отъезде?
Алина перебрала светлые волосики дочери, пахнущие травяным шампунем, и подтолкнула ее к комнате:
— Иди, включай мультики!
После разговора с Катериной было смутно: Алина пыталась посчитать, сколько их, вахтовых жëн, в поселке. Сбивалась. Побыть бы одной. На кухне возилась свекровь. Алина заглянула, скривила губы: полная кастрюля начищенной картошки, только червоточинки мама не вырезает. Теперь все заново перебирать.
— Мам, идите отдыхать, я закончу тут, — голос подвëл, выдал раздражение Алины. Свекровь может и хотела возразить, но только голову опустила и вышла. — На речушку не ходите больше!
Острый кончик ножа с треском входил в картофельную плоть. Алина вырезала червоточинки, а казалось — свои проблемы. Мать как дитя малое, упирается, не принимает помощи. И хозяйство у неë не убогое, справляется, да все какими-то странными методами. А Алина следи да переделывай.
Плюхнув последний ломтик в воду, Алина громыхнула кастрюлю на плиту, чиркнула спичкой и повернула вентиль. Голубой ореол лизнул дно кастрюли.
Ладно, сегодня она переборщила всë же. Маму расстроила. Но раздражение не пускало искать примирения. Зато тревожила идея.
Алина заглянула в зал и чуть было не выругалась. Опять тигр, словно мир сговорился против неë! Замерла, глядя в недовольную, злую морду на экране.
— Закон джунглей гласит, — мурчит с ленцой и самодовольством чëрная кошка.
— Каждый сам за себя — вот закон джунглей! — перебивает тигриный прихвостень.
Ева смотрит, как завороженная, тянет руку к экрану. Алина улыбается: смотри, моë солнышко, тут тигр правильный. Такой, какой должен быть.
Прав Табаки: каждый сам за себя. Так почему бы не попробовать переиграть всех тигров и их защитников разом?
— Помнишь, я тебе про золотодобычу рассказывала? — завязавшаяся инициатива жжëтся, словно только снятый со сковороды блин: откусить бы, да горячо. Успехом хочется делиться, и потому Алина набирает Диму в неурочный час. Присаживается на ступеньку и тут же вскакивает. — Я прошлась по вахтовым жëнам, поговорила. Будем писать обращение, такой ведь шанс для посëлка! А наши, представляешь? Тома всех стариков обошла: защитим тигров! Тигров, понимаешь?
— Подожди, Алин, подожди, — Дима чешет нахмуренную бровь. — Ведь рудник навредит экологии. У нас же охотхозяйство под боком, люди едут со всего света на дикую природу смотреть, фотографий тигров, оленей, медведей сколько. Это же… такая огромная часть региона! Жизни!
— И ты туда же! Да для людей надо делать, для людей! Охотхозяйство? Ничего мы с него не видим. Там ведь штат — несколько человек. Работы нет в поселке. Сам знаешь!
Экранный Дима молчит, смотрит жалостно так — в его лице проступают черты матери. Алина смаргивает, говорить трудно:
— Я просто хочу, чтобы муж был рядом. Чтобы Ева росла с отцом. Рядом. Понимаешь?
И нажимает отбой.
Котëнок. Тянется к воде. На лапах стоит твëрдо, но движения ещë неловкие.
Не учуяла сразу. Теперь — любопытно.
Заросли густые, скрывают хорошо.
Пахнет не-леснó. Чужим буйнотравьем, дымом, как все недозвери, и — мягким, нежным.
Крадусь.
— Мам, — Алина старательно прячет покрасневшие глаза. — Где Ева? Во дворе не видать…
Свекровь аккуратно втыкает иголку в ткань. Вышивка едва начата, светло-оранжевый краешек, но Алине кажется, что сюжет будет тот же — тигры.