Впрочем, то же самое можно было сказать и о Тацуноскэ. Он был готов немедля разделаться с Киёмия Тасиро, если в движениях меча противника ему почудится намерение убить его. Он знал, что это была его первая и последняя возможность одолеть этого прирученного князем убийцу.
Если же Тасиро будет лишь бегать вокруг, пытаясь избежать его выпадов, быть может, он вовсе и не убийца.
Так он или не он?
«Решать еще рано», — думал Тацуноскэ, не сводя глаз со стоящего в позиции Тасиро. Тот слегка выставил вперед левую ногу и держал меч у правого плеча. Стойка его была безупречна: Тасиро, несомненно, владел мечом лучше, чем предполагал Тацуноскэ. Противник лишь спокойно наблюдал за Тацуноскэ и нападать, казалось, не собирался.
Если ничего не предпринять, дело кончится ничьей…
Тацуноскэ немного продвинулся, обходя противника справа. И, сознавая, что оказывается под ударом, сделал короткий бросок вперед и нанес удар по защитному щитку на левой руке Тасиро. В тот же момент меч противника опустился слева на Тацуноскэ с сокрушительной силой.
— Отлично. Давай еще.
Вот такой удар со стойки хассо и лишил жизни моего отца, подумал Тацуноскэ, с трудом увернувшись от удара, и, бросая отрывистые слова, полный ненависти, резко напал на противника. Деревянные мечи снова с грохотом скрестились в воздухе, противники то яростно сталкивались друг с другом, то отпрыгивали в стороны, схватка стала ожесточенной.
Зрители повскакали с мест, и Миядзака, судья соревнований, побежал к соперникам. Уже всем было очевидно, что эти двое бились насмерть.
«Уже пора звать их домой…» — подумала Сино и вышла в сад. Вечер был темный, но на небе виднелись звезды. Из угла сада слышались голоса отца и ребенка.
Прошло уже семь лет после ее свадьбы с Канэмицу Сюскэ. Пять лет назад Сино родила сына. Его звали Сэйскэ, и это его голос доносился из сада.
Род Канэмицу состоял с Маки в дальнем родстве. Хотя родство было настолько далеким, что на похоронах отца они всего лишь проводили гроб от ворот храма до могилы, Сино знала Сюскэ в лицо. Род его получал в год 70 коку риса, Сюскэ служил нандо.[156] Человек он был добрый и великодушный.
Семья Канэмицу противилась предложенному браку, но Тацуноскэ настоял на своем. Он тяготился сестрой, которая не хотела выходить замуж после того, как ее помолвка с Киёмия разладилась.
Сино порой думала, что хотя она не обрела счастья в семье Канэмицу, несчастной она себя тоже считать не может. Сюскэ был немногословен и неказист, все свое время и силы он отдавал службе в замке, к которой относился крайне ревностно. Но сейчас, после семи прожитых вместе лет, после рождения сына, ей казалось, что в их браке стал ощущаться некий смысл. И Сино теперь находила успокоение в их повседневной жизни.
О Киёмия Тасиро она уже почти не вспоминала. Вскоре после той почти смертельной схватки с ее старшим братом Тацуноскэ, когда они бились во дворе храма Хатиман деревянными мечами, Тасиро женился. Больше она о нем не слышала. Воспоминания о нем навсегда были связаны для нее со смертью отца. Хотя Сино и не отдавала себе в этом отчета, но именно из-за укоров совести все, что было связано с Тасиро, казалось ей очень далеким. Только изредка она задумывалась, были ли основания у брата поднимать шум, утверждая, что Киёмия — убийца отца. Что же касается Тацуноскэ, то стоило свершиться тому поединку, и вдруг будто с него сняли чары, — он перестал говорить на эту тему и теперь все силы отдавал придворной службе. Выдав замуж Сино, он тоже женился, у него уже было двое детей.
Впрочем, изредка Сино тревожили смутные мысли о том, что же тогда произошло. Однако мысли эти были мимолетны и быстро забывались в потоке будней. Она не жалела ни о чем. Сейчас в сердце Сино было легкое чувство беспокойства о муже и сыне, — не позовешь их домой, так и будут играть во дворе, позабыв о времени.
Сино подошла поближе и уже раскрыла рот, чтобы позвать ребенка, когда услышала, как муж Сюскэ говорит мальчику:
— Посмотрел на звезды? Хорошо, теперь посмотри вниз, вон на эти камешки. Камни тоже хорошо видны, так же как звезды. Смотри хорошенько, пока не увидишь их так же ясно.