— …
— О-Нуи, ты что, онемела?
Мужчина удивленно следил за поведением женщины, которая не то чтобы потеряла слух, а скорее была совершенно парализована. Он снова взглянул на голову, и что-то загорелось в его глазах.
— О-Нуи, я пришел попрощаться.
На лице женщины в первый раз отразились какие-то чувства.
— Чего уж скрывать, это решение я принял только что. Хотя знаю, что ты в последнее время ко мне охладела…
Мужчина был любовником наложницы князя Масуяма Кавати-но ками. Его звали Рокуго Иори, и прежде он был товарищем Косиро Дэнхатиро. Такого ничтожного, подозрительного, как бродячий пес, типа О-Нуи могла сделать своим любовником разве что в насмешку над глупым похотливым князем или от полного разочарования в жизни.
— Ты мне дорог, только у меня в последнее время как будто стынет шея. Виной тому не осенний холодок, что пробежал между нами, а то, что для княжеской наложницы любовник — всегда беда на ее шею. Как ни говори, а долго это тянуться не могло, и не только ты, но и я вздохну с облегчением. И мне это жизни прибавит. Так вот, я хочу сказать, что некоторая сумма по случаю разрыва…
Иори беззвучно рассмеялся.
— Не беспокойся, мне от тебя ничего не нужно. Я лучше возьму вот это, — и он ухватил мертвую голову за пучок волос на макушке. — Ведь в доме Ии все еще, кажется, делают вид, будто старейшина жив и здоров. Причина в том, что, по обычаю, после насильственной смерти князя подается рапорт о его преемнике, и в лучшем случае того переводят на другие земли, а в худшем — клан прекращает существование. Как раз сейчас они с ног сбились, чтобы подготовить передачу титула сыну старейшины. Ради этого им непременно нужно найти голову и скрыть правду. Клану Ии эта голова нужна хоть за тысячу, хоть за десять тысяч рё.[46] А я сыграю на этом собственную партию, и даже не одну… Только вот не отдать бы им и свою голову в придачу к голове Ии Наоскэ!
На пороге он обернулся:
— О-Нуи, ради нашей былой дружбы, про тебя я ничего не скажу, ты не бойся. Ну, прощай.
Протянув руки, женщина попыталась удержать исчезающий в снежной ночи звук шагов. Конечно, это ей не удалось, и она, обхватив себя руками, как безумная бросилась на пол.
Она чувствовал себя так, будто какую-то часть ее тела вырвали с корнем и унесли прочь, и теперь это ощущение было еще сильнее, чем когда от нее уводили на казнь любимого.
5Причина, по которой в клане Ии всеми силами старались скрыть смерть старейшины, была не только та, что пришла в голову Рокуго Иори. Конечно, и она тоже имела место, но в большей степени на сокрытии происшествия настаивали в ставке сёгуна.
На седьмой день в дом Ии снова явился высочайший посланник, глава дворцового ведомства князь Тадзава Хёго-но ками. Как записано, он, «вежливо осведомившись о здоровье старейшины, изволил передать для него сахарную карамель и свежую рыбу таи[47]».
Подразумевалось, что мертвый старейшина будет лизать карамель, лакомиться рыбой и проливать слезы благодарного умиления. Люди в городе Эдо потешались над этим. Тогда были сложены такие стихи:
Обошлось без лишних трат — Изголовье ни к чему Нашему больному. Недуг тяжел, Так что ж, завет прощальный Исторгнут задние уста?То, что голова исчезла, известно было всем. Тем не менее в ставке сёгуна нельзя было открыто говорить о смерти старейшины. По крайней мере пока эту голову не нашли и не вернули на место, приличия ради следовало держать все в тайне. Считалось, что не подобает обнародовать на всю страну неслыханную, оскорбительную новость — высшего сёгунского сановника лишили головы, и она бесследно исчезла.
Однако же всего два года спустя клан Ии был наказан сегуном за намеренное утаивание важных обстоятельств. Им сократили рисовый паек на десять тысяч коку, объявив, что, «несмотря на случившуюся внезапную кончину князя, она была сокрыта от высочайшего слуха, но весть со временем дошла до сёгунских покоев, и там сочли это за преступную неучтивость».
Но куда же подевалась голова старейшины Ии Наоскэ, оставившая после себя в этом мире трагикомический след? Не стоит и говорить, что шнырявшие по всему Эдо сыскные агенты сбились с ног.
Один такой сыщик по имени Гэндзи, проживавший у моста Самэгабаси в Ёцуя, проснулся однажды утром и обнаружил прилепленный к ставне своего дома большой клочок бумаги, на котором было написано:
Сыщик Гэндзи
Вышеназванный тип клыками и когтями служит преступному советнику Ии и помогает ему в его кознях. Обрекая на муки верных отчизне честных самураев с горячими сердцами, обвиняя их в преступлениях, которых они не совершали, он загребает неправедное золото, завел содержанку — земля не должна больше терпеть его злодейств. Если он отныне не переменится, ему неотвратимо уготована смертная кара. Голову советника мы некоторое время будем держать у себя.