Гораздо больше смуты в ее сердце вносил Миямото Мусаси.
В перерывах между усердной физической работой в ее мозгу вдруг всплывала мысль о Миямото Мусаси. Где он, что с ним? Почему она думает с любовью о мужчине, которого на самом деле должна бы ненавидеть? Но чувствовала вину перед погибшими братьями за свое женское естество. И все же, при упоминании о каком-нибудь поединке, она настораживалась: а вдруг это Миямото Мусаси? Не тревожиться за него она не могла.
В кругу мастеров боя на мечах имя Миямото Мусаси вдруг совершенно перестало упоминаться. Но ведь Киото маленький город. В конце концов слухи о человеке, покончившем с самими братьями Ёсиока, дошли и до Но. Говорили, что он заточил себя в храме Рюкоин при монастыре Дайтокудзи и погрузился в чтение китайских книг. Только изредка будто бы он покидает храм и пускается бродить по горам и долам.
— Странный человек! Неужели он оставил занятия стратегией?
Ведь обычно мастера боя в такую пору жизни уже имеют свой фехтовальный зал и подыскивают учеников.
Не только Но, никто еще не знал тогда о том, что Мусаси начал воплощать в жизнь свои идеи о применении тактики боя на мечах в политике — как государственными чиновниками на службе у сёгуна, так и в феодальных кланах. Для того ему и понадобились китайские трактаты.
Хотя Но не говорила об этом Итибэй, один раз она встретилась с Миямото Мусаси. Это случилось, когда она относила специально для этого случая окрашенную ткань кэмбо-дзомэ близкому знакомому ее отца, священнику храма Родзандзи на севере Киото.
Храм Родзандзи был расположен недалеко от Поля Печали Рэндайдзино, где пал от меча ее брат Сэйдзюро. За разбросанными тут и там людскими жилищами расстилалась обширная пустошь, и дым погребальных костров полз над зарослями мисканта, уже выпустившего метелки. При виде этого лицо Но затуманилось печалью. Горе, о котором она пыталась забыть, вдруг вновь обожгло ее. И в этот момент она заметила на узкой тропе двух путников, эти люди приближались к ней, тихо беседуя о чем-то между собой.
Одному из них было около пятидесяти, и по его черному полотняному дорожному наряду можно было предположить, что это храмовый служитель. Бородат, лицо спокойное. Второй человек был странствующий самурай, в широких штанах хакама с подобранным низом, с нечесаными волосами. Может быть, он собирался отправиться в дальний путь — на нем была прочная обувь, заплечный мешок и большая соломенная шляпа. Из-за того, что он не заботился о своей внешности, трудно было определить его возраст. Однако, увидев у его пояса великолепный меч, отделанный черным лаком, и заметив его острый взгляд, Но сразу поняла, что это не простой самурай-бродяга.
— Сам господин Миямото Мусаси!
Дочь учителя фехтования Ёсиока, она видела многих мастеров боя, но самурая, который производил бы столь необычное впечатление, ей до сих пор встречать не доводилось.
При одной мысли о том, что она не ошиблась и это точно он, ноги перестали ее слушаться. Причиной была не скорбь по погибшим братьям и не страх. Причиной была неожиданность встречи с мужчиной, которому она решилась предназначить свое тело. Ее бросило в жар. Но так и застыла на месте, прижимая к груди черную ткань кэмбо.
Тропа была узкая, нехоженая.
Глаз Миямото Мусаси сразу отметил движение Но. Острый взгляд впился в фигуру молодой девушки, которая, не дрогнув, смотрела прямо на него. Взгляд Мусаси был вопрошающим. Скрывая замешательство, он замер, словно ноги его приросли к земле.
— Что случилось?
Сопровождавший Мусаси мужчина с подозрением смотрел то на него, то на нее.
Это был Сёкадо Сёдзё, монах из храма Ивасимидзу Хатимангу, прославленный мастер кисти. Поскольку он обитал в келье под водопадом, называемой Такимотобо, его еще звали Такимото Сёдзё. С Мусаси он сблизился через Когэцу Соган и его храм Рюкоин в монастыре Дайтокудзи.
— Нет, ничего не случилось. Просто эта девушка… — произнес Мусаси, не сводя глаз с Но.
Это было не похоже на Мусаси — в подобных случаях он не замедлял шага. Молча проходил мимо. Вероятно, было в этой девушке что-то такое, что помешало ему поступить так и на этот раз.
— Вы что-то изволили заметить об этой девушке? — Взгляд Сёкадо скользнул с лица Мусаси на Но.
— Господин Миямото Мусаси? — первой, собравшись с духом, заговорила Но. Удержаться она не могла. Голос вырвался из пересохшего горла.
— О-о! Если так, то да, я Мусаси. А вы кем изволите быть, если спрашиваете?