Но зверь уже опять прижал уши и, не обращая внимания на наседавших сзади собак, готовился к прыжку.
— Куда, паразит?! Куда?! — испуганно закричал Павел. — Я тебе прыгну!! Я тебе прыгну!! — И с тем же, вероятно, отчаянием, с каким курица-наседка кидается на разъяренного цепного пса, он сделал два шага вперед, резко ткнул концом развилки в оскаленную тигриную пасть.
Тигр сомкнул челюсти, рванул рогатину на себя, Павел качнулся, но устоял на ногах и тоже, с подступившей вдруг злостью, рванул рогатину к себе, пытаясь вырвать ее, но не смог; в это же время справа и слева от него послышался шорох, замелькали ноги, полы шинелок, чья-то рогатина ударила тигра сбоку в шею. Зверь качнулся, но еще две рогатины тотчас опрокинули его на бок в снег. Павел на мгновение растерялся, не зная, куда ткнуть свою рогатину: кругом пыхтели, хрипели, что-то кричали, матерились. Тигр, сбитый на бок, раскидывая лапами снег, поднимал голову и, выплевывая из пасти куски коры и дерева, страшно выпучив от напряжения глаза, пытался упереться задними лапами во что-нибудь, но, не находя опоры, елозил по снегу из стороны в сторону. В это место, в мягкий тигриный пах, изо всех сил и надавил Павел рогатиной.
— Вдавливайте, вдавливайте его поглубже в снег! — звучал голос Евтея. — Крепше шею держи, Николай! Ах ты, держи его... Мать твою!..
— Убери, Евтейка, ногу, ногу, говорю, убери! Шшас он тебя за ногу поймат — вишь, вишь, целит?!
— В снег его глубже, брательник! В снег! Кинь ему в пасть мешок. Где мешок? Мешок где?
На тигриную морду падает мешок, зверь глухо, утробно рыча, ловит его лапами, сжимает челюсти — охотникам только этого и надо: навалившись, они переворачивают чуть расслабившегося тигра на спину и вдавливают его в снег. Держать стало сразу легче. Однако, скоро почуяв обман, тигр отбросил мешок и принялся царапать и отталкивать рогатины. Вновь навалились, предельно напряглись тигроловы.
« Эх, еще бы одного человека!» — подумал Павел.
— Ишшо бы человечка одного! — точно угадав мысли его, воскликнул Савелий. — Подтолкни ему, Николай, мешок к морде, может, ишшо отвлекется?
Несколько раз тигр пытался буйствовать, взрывался, и всякий раз, когда удавалось сдержать и погасить его буйство, Павел удивлялся этому и не без страха ожидал следующего взрыва. Пальцы у него онемели, и он с тревогой подумал о том, чтобы не отморозить их вовсе. В левом кармане его лежали запасные кожаные перчатки; улучив момент, когда тигр опять отвлекся мешком, Павел освободил левую руку, вынул перчатки и, помогая себе зубами, быстро надел их — и вовремя! Тигр ударил лапой подкравшегося к нему Амура, пес, взвизгнув, отлетел в снег, обиженно залаял и стал заходить с другого бока. Нахальство собаки, вероятно, и привело тигра в бешенство. Собрав все силы, он рванулся, оглушительно рявкая. Но устояли тигроловы и на этот раз. Лишь через час или больше зверь перестал вырываться, и Савелий, передав рогатину Николаю, приступил к связыванию лап. Связывал он этого тигра точно так же, как первого, только с большей осторожностью и медленней.
В объемистый мешок тигра удалось запихать только до половины. Недолго думая, Савелий достал из Евтеева мешка двухметровый кусок бязи, обмотал ею голову тигра и грудь его, затем Евтей вырубил еловую жердь, к ней и прикрутили веревками спеленатого зверя. И лишь после этого тигроловы обнаружили, что нет на площадке жигайловского кобеля...
Спустившись вниз, в молодой ельничек, откуда тигр выскочил на Савелия, Евтей обнаружил там растерзанного Валета. Барсик на этот раз не пострадал, у Амура было надорвано ухо, но это ему попало от тигра уже тогда, когда зверь был прижат рогатинами.
— Придется платить Жигайлову сто рублей, — поморщился Савелий.
— Жалко пса, — сказал Евтей, обращаясь к Павлу, разглядывающему свою изодранную тигром шапку. — Ничо-о, Павелко, зашьешь, носить будешь как память — фартовая шапка!.. — Евтей задумчиво оглядел вершины кедров. — Два часа связывали — ишь как кругом вытолкли!.. Сухостоя для нодьи не видно. Придется этого битюга волоком вниз тащить до подошвы. Килограммов сто двадцать — сто пятьдесят в нем будет. Поканителимся мы с ним теперь, ох и поканителимся...
Стащив тигра волоком до подошвы сопки, охотники километра полтора несли его на жерди, на плечах, пока не увидели два сухих, годных для нодьи, кедра. Сруб и табор ладили при свете костра, едва не падая от усталости. Всю ночь тигр рявкал и гулко стучал лапами по бревнам, сотрясая сруб, не давая измотанным людям спокойно спать.
Утром, еще при лунном свете, Павел с Евтеем ушли в поселок и через три дня привезли на леспромхозовском вездеходе большой, сделанный из толстых плах и обитый сверху кровельным железом, ящик. Вместе с ними приехали и добровольные помощники: начальник лесоучастка, солидный седоватый мужчина в шапке из меха выдры, и участковый милиционер, молодой белобрысый парень.