...Весть о том, что охотники поймали тигра и привезли его в зверопромхоз, облетела весь поселок еще прежде, чем тигр действительно был привезен туда. Поэтому, когда к сторожке Хохлова подъехал вездеход, недостатка в помощниках не было — ящик с тигром буквально облепили, подняли, как пушинку, и поставили под окно сторожки, куда указал Савелий.
Мужики стали просить бригадира показать им тигра.
— Нельзя его шибко нервировать, спокой ему нужен, — неуверенно сопротивлялся Савелий. — Ишшо разольется у него желчь от нервного стрясения, а нам сдать его надобно в полном здравии...
— Да мы одним глазом посмотрим, жалко тебе, что ли? — выступил вперед широкоскулый верзила в замасленной телогрейке и в таких же замасленных ватных штанах. С подчеркнутой небрежностью облокотившись на ящик, он нетерпеливо смотрел на Савелия: — Ну так чо, батя, разрешаешь посмотреть на зверюгу вашу? А то говорят кругом — тигренка поймали, а там, может, и не тигренок вовсе... Полудохлую кошку затолкали туда...
— Ишшо чего! Болташь языком, как трепало мочальное! — рассердился Савелий, но вдруг, помягчев голосом, вкрадчиво сказал: — Не веришь, так открой заслонку, вон под рукой у тебя — посмотри... Токо лицо поближе к решетке придвинь, а то темно там — не разглядишь... — И подмигнул Евтею.
Павел, уже знавший о том, что тигр всегда чрезвычайно раздражается, когда человек слишком близко приближает лицо свое к щели сруба и тем более к решетке, с напряженным любопытством наблюдал за парнем.
— Ну давно бы так, батя! А то нельзя да нельзя. Все можно, если осторожно! — Верзила легко отогнул два больших гвоздя, удерживающих щит, отставил его в сторону и, не раздумывая, присев на корточки, приблизил лицо свое к решетке: — Эй, зверь, зверище, где...
В это же мгновение весь ящик вздрогнул, громыхнул, возле решетки распахнулась красная языкастая пасть и так рявкнула, что даже ожидавший этого Павел вздрогнул. Толпа зевак отшатнулась, а верзила, упав на спину и тут же мгновенно вскочив на четвереньки, по-обезьяньи сделал два больших прыжка в сторону, затем, испуганно оглянувшись, вскочил и, стараясь перекрыть дружный хохот мужиков, смущенно сказал, все еще с опаской поглядывая на решетку:
— Не ожидал я... Думал, маленький... Сказали, тигренок. Ну чо вы гагочете? Сами вот приблизьтесь к нему — посмотрим тогда... — И, махнув рукой, подобрав оброненные рукавицы свои, не оглядываясь, пошел прочь.
— Э-эй, Глотников! Вернись! Еще один разочек поцелуй тигреночка! Ха-ха-ха! Глотников! Ты зачем воздух нам испортил?
Тигроловы довольны, но особенно доволен Савелий: поглаживая бороду, он прямо-таки цветет от удовольствия.
— Ну, теперь ему целый год не дадут житья, — сказал Евтей.
Насмеявшись, мужики подошли к решетке поближе и стали уважительно смотреть на рычащего тигра.
К вечеру охотники ждали грузовую зообазовскую машину, но вместо нее к сторожке подкатил «газик».
— Корреспондент приехал! — посмотрев в окно, сказал Савелий.
В словах его Павел не уловил и тени удивления, но прозвучали они, как ему показалось, чуть-чуть снисходительно и с такой уверенностью, будто корреспондент просто обязан был появиться здесь, если не сегодня, то завтра.
— Молодой или старый? — спросил Евтей.
— Да в летах уже, с пузом, на пузе два аппарата.
— Ну, значит, из краевой газеты, не меньше, — с улыбкой заявил Евтей...
— Ишшо один вышел из кабины, хотя нет — энта шофер... — Савелий, отпрянув от окна, сел к печке и напустил на себя самый беспечный вид, явно переигрывая в этом.
Раздался шорох шагов, дверь без стука распахнулась, и на пороге встал небольшого роста толстый человек в ондатровой шапке, в черном новом полушубке и в новых же, из собачьего меха, унтах.
— Здравствуйте, товарищи тигроловы! — Одутловатое, гладко выбритое лицо корреспондента расплылось в улыбке. — Я к вам от Томаза Георгиевича. Вчера он мне сказал, что вы большого тигра поймали. Прямо из Владивостока сюда к вам прикатил. Томаз Георгиевич велел передать вам, чтобы вы день-два подождали тут — машина поломалась у него и клетку для тигра заказали новую сварить.
— Проходите, садитесь, пожалуйста, — сказал Николай, подставляя корреспонденту свою табуретку.