«Ишь ты, занятой какой! Облапил стол, как паук муху — не оторвешь», — сердито подумал Павел, усаживаясь на краешек стула тут же около двери.
Последний раз в кабинете Павел был ровно год назад, когда, вернувшись из армии, оформлялся на должность охотника-промысловика. Уже тогда его поразила шикарная отделка кабинета: сейф под черное дерево, сервант с секретерами, магнитола; в углу, в огромной, под черное же дерево, кадушке — экзотическое растение, напоминающее пальму; нежно-голубые панели из поблескивающих листов, на полу — цветной линолеум. Но теперь по линолеуму через весь длинный кабинет тянулась широченная ковровая дорожка с красными полосами по зеленому полю. И еще — вместо прошлогоднего пластмассового плафона Павел увидел под потолком изящную люстру с хрустальными подвесками.
Директор между тем, делая вид, что пишет, исподлобья посматривал на Павла: «Опять требовать что-нибудь будет — не иначе». Но по тому, как мял посетитель шапку в руках, напряженно откидывал русый чуб, то и дело ниспадавший на лоб, по сосредоточенному взгляду его голубых, широко поставленных глаз, директор сделал вывод, что не требователь сейчас сидит перед ним, а проситель. «Впрочем, от этого парня всего можно ждать, он и просит всегда так, словно требует должное. Ершистый! На каждом собрании с критикой выступает. Молоко на губах не обсохло, а туда же: отец его покойный тоже все выступал на собраниях, да нескладно — вреда от него не было, шум один. А этот ядовитый! Палец в рот не клади, не в бровь, а в глаз метит. Такому волю дай — он тут все разворошит, ишь — глазищами по сторонам сверкает, такого не приручишь».
Павел сердито нахмурился, сказал хрипловатым от волнения голосом:
— Я к вам, Михаил Григорьевич, вот по какому делу... — И, видя, что директор неохотно поднимает голову, словно его некстати отвлекают от очень важной работы. Павел, внутренне рассердясь, но сдерживая себя, продолжал: — Мне только что сказали, что в промхоз для Лошкарева две лицензии пришли. Верно это?
— Ну да, пришли. — Директор слегка оживился, откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула; толстые короткие пальцы его вяло закрутили черную авторучку. — Пришли, пришли лицензии, на двух тигров. А почему тебя это интересует? — В голосе директора угадывалась насмешка.
— Ну вы же знаете, что я пытаюсь в бригаду Лошкарева попасть, — смущенно сказал Павел.
— Знаю, знаю: династию Лошкаревых пробить хочешь, вклиниться, так сказать. — Директор смотрел на Павла, не скрывая усмешки.
— Никуда я не вклиниваюсь, просто хочу быть тигроловом, — возразил Павел.
— Ну так становись им, кто тебе не дает? Договаривайся с Лошкаревым — он ведь бригадир тигроловов, а не я!
— Лошкарев обещает, но не берет меня. Но вы, как директор, могли бы посодействовать. Это же и для промхоза выгодно, чтобы тигроловство не угасло.
— А кто тебе сказал, что оно угаснуть собирается? По-моему, Лошкарев еще крепок, да и сын у него — наследник.
— Да не так уж он и крепок, — через год шестьдесят ему исполнится. А сын его, Николай, вы же знаете, не таежник вовсе — в Хабаровске живет. Перестанет отец ловить — забросит и сын это дело, вот и угаснет династия. У Лошкарева должны быть ученики, а их нету.
— Назначить тебя учеником к Лошкареву я не имею права. Дело это опасное, исключительное. Лошкарев получает лицензии не от меня, а от зоокомбината. Поэтому берет в бригаду, кого хочет, вот с ним и разговаривай, а я не собираюсь с ним на эту тему говорить! — Директор навалился грудью на стол, широко расставив мощные локти, быстрей завертел в пальцах авторучку. — И ты, пожалуйста, не отвлекай меня подобной просьбой. Иди к Лошкареву и толкуй с ним.
— Все ясно, — обиженно сказал Павел, поднимаясь со стула. — Спасибо за совет. К Лошкареву я и шел, но вот к вам завернул, думал, поможете. А вообще-то, у меня к вам другой вопрос. Ситуация такая. Вот приду я сейчас к Лошкареву, а он возьмет да и примет меня в бригаду. Вы-то в этом случае не станете мне чинить препятствий?
В голосе Павла директор уловил подвох. Ручка в его пальцах замерла:
— То есть, какие препятствия имеешь в виду?
— Ну, какие... Мне ведь на промысел надо — пушнину добывать, а тут отлов тигров...
— А-а, вон что... — Пальцы директора выпустили авторучку, неуверенно потеребили клочок бумажки, постучали по черной полировке. — А знаешь, Калугин, ты совершенно прав. Даже если ты сейчас договоришься с Лошкаревым, что, впрочем, маловероятно, все равно отпустить я тебя не смогу. Ты ведь охотник и обязан добывать пушнину.
— Но ведь и Лошкарев охотник, и брат его... Оба они охотники!