Она гордо вздернула подбородок и с ненавистью взглянула прямо ему в глаза.
– Что ж, если это и есть ваше хваленое гостеприимство, то, боюсь, мне придется отказаться от него, и немедленно. Если вы будете так любезны и наймете для нас экипаж, я и моя служанка переночуем в «Двух лебедях» и завтра уедем на дилижансе в Брайтон. – Она положила книги на маленький столик и тоже скрестила руки на груди. – Принимая во внимание ваше отвратительное со мной обращение и те ужасные грубые выражения, которые вы себе позволяете, я просто вынуждена настаивать на этом. Можете сообщить вашему Диксби, что через час Элис вручит ему сундук с моими вещами.
Ремингтон не отрывал бешеного взгляда от чернильницы, стоящей на столе. Он просто не мог смотреть на Лили, слишком сильным было его желание схватить ее за плечи и как следует потрясти, чтобы вытряхнуть из нее эту дурь. Вернее, привести ее в чувство. Ее возмутительный тон и эти идиотские требования свидетельствовали о том, что она совершенно не учитывает его состояние, а значит, попросту не способна разумно оценить ситуацию.
Оглядев еще раз развал, учиненный ею, он вдруг понял, что ни один нормальный человек не станет искать книгу таким образом. Однако этот демарш позволил ей довольно ловко вернуться к обсуждению ее отъезда. Его проницательный взгляд впился ей в лицо – Ремингтону показалось, что девушка вздрогнула.
– Ну… так что… вы скажете? – запинаясь, спросила она.
Ремингтон облокотился на ручки кресла и сложил руки на коленях.
– А я думал, что вы не любите читать.
– Ну почему же… Да, я как-то говорила вам, что читаю довольно медленно, но считаю это очень приятным развлечением. Поэтому я и пришла сюда, просто чтобы поискать интересную книгу. И… и я никак не ожидала, что на меня будут так кричать и… так меня оскорблять. – Ее взгляд скользнул в сторону двери. – Если вы не позволите вашим слугам помочь нам покинуть ваш дом, мы справимся и сами.
– Вы пока еще никуда не едете.
Она двинулась к двери.
– Я не намерена терпеть ваше оскорбительное обращение, ваша светлость. А теперь, если позволите…
Он сунул в карман руку, вытащил оттуда ключ и повертел его в пальцах.
– Я уже позволил – себе – такую вольность: запер дверь. Я ожидал, что вы попытаетесь улизнуть, оставив тут весь этот кошмар. Как оказалось, мои подозрения были вполне обоснованны.
Она открыла рот, затем резко закрыла его, потом опять что-то хотела сказать, но не произнесла ни слова. Ремингтон победно улыбнулся и спрятал ключ в карман. Затем кивнул на груды книг.
– Надеюсь, этот погром устроен вами не для того, чтобы вернуться к бессмысленному спору о вашем отъезде? Если так, то у вас будет достаточно времени, чтобы хорошенько подумать о разумности подобных интриг. Пока вы будете приводить все в порядок.
– Так, по-вашему, это еще одна моя хитрость? Что ж, мне следовало ожидать от вас подобного обвинения.
– А разве это не вы перевернули здесь все вверх дном?
– Я искала книгу!
– Понимаю.
Она подбоченилась и, возмущенно изогнув тонкую бровь, воскликнула:
– Так вы мне не верите?!
И, не давая времени ему ответить, она развернулась и решительным шагом направилась к двери. Она дернула за ручку и, убедившись, что дверь действительно заперта, принялась колотить по ней, приговаривая:
– Сначала кричит, потом оскорбляет, а теперь еще и лгуньей называет! Нет! Я не останусь здесь больше ни минуты. Диксби? – спросила она через дверь. – Диксби, я знаю, что вы здесь. Немедленно откройте дверь, – повторила она, повысив голос.
– Он ни за что вас не послушается, вы же знаете. – Ремингтон откинулся в кресле и заложил руки за голову. – Я бы посоветовал вам начать с книг в красных обложках, они стоят на нижних полках.
– Диксби! Случилась беда! Герцог Ремингтон оступился и упал, он сильно ударился. Пожалуйста, откройте дверь!
– Никуда я не падал! – крикнул герцог. Лили сердито посмотрела на него, и он шутливо погрозил ей пальцем: – Что ж, вам не откажешь в сообразительности.
Она прислонилась к двери и заговорила довольно спокойно, однако его поразило и больно задело выражение ужаса в ее глазах. Он опустил взгляд и увидел, как дрожат ее руки.
– Я должна уехать отсюда. Ремингтон. Прямо сейчас.
– Я совсем не хотел напугать вас, – сказал он тихо. – Да, я настаиваю на том, чтобы вы оставались в моем доме. Но ведь это не просто моя прихоть. Вы прекрасно знаете причины, и за последний час они ничуть не изменились. Может быть, вы присядете и постараетесь успокоиться?
– Не надо меня успокаивать! – Лили прошла к низенькой кушетке, стоявшей в противоположном конце комнаты, и села, смиренно сложив руки на коленях. Глядя прямо перед собой, она тихо сказала: – Если вы так настаиваете, я уберу эти ваши книги. – Она снова встала и, подойдя к ближайшей груде книг, вытащила несколько штук. Ее движения стали какими-то нервными, беспокойными. Повернувшись к нему спиной, она понесла книги к полкам. – Я думаю, именно ваши чудовищные прихоти заставляют вас обращаться со мною, словно с нашкодившим ребенком.
Она явно нервничала. Одна из книг упала на пол, и девушка поспешно схватила ее, испуганно на него оглянувшись. Их глаза встретились всего на какой-то момент, но то, что он в них увидел, поразило его в самое сердце. Она боялась его. Но почему? Что такого он сделал этой ночью, чтобы так напугать ее? Он просил ее прекратить их поцелуи, но она, наоборот, поощряла его. Но ведь, когда она велела уйти, он ушел… Неужели она думает, что он сейчас набросится на нее, как какой-нибудь безумный маньяк!
Он почти решился спросить ее, но тут в дверь тихо постучали, и он не успел придумать, как, какими словами спросить, чтобы окончательно не испугать ее, и выяснить, что же она, в конце концов, о нем думает. Лили оглянулась на звук и выронила книги из рук. Герцог нахмурился, окончательно сбитый с толку ее эксцентричным поведением, затем поднялся и пошел отпирать дверь.
У порога стоял Диксби с маленьким серебряным подносом в руках, на котором белел конверт.
– Только что принесли, сэр. Человек, передавший это письмо, предупредил, что дело срочное, и просил передать вам тотчас же.
Ремингтон сломал печать и быстро пробежал письмо глазами. Затем сунул его в карман халата и приказал Диксби:
– Останешься здесь, будешь на посту возле двери, пока леди Лилиан будет приводить все в прежний вид. Пока все не будет в надлежащем состоянии, пусть не выходит из этой комнаты. – Он обернулся к Лили. – Я должен уехать на несколько часов. Мы продолжим наш спор, когда я вернусь, – пообещал он и быстрым шагом вышел из комнаты.
Диксби закрыл за ним дверь. Ни слова не говоря, развернулся и, заложив руки за спину, устремил неподвижный взгляд прямо перед собой. С облегчением вздохнув, Лили принялась за свое нелегкое дело. Ей только что потребовалось все ее мужество, чтобы не выдать герцогу, что она знает про тайник с бумагами.
Не доверяй никому. Всего несколько дней назад отцовское предупреждение, переданное ей в зашифрованном письме, казалось ей совершенно излишним. Но теперь… Может, отец знает о герцоге Ремингтоне что-то такое, что не ведомо ей? Но почему он тогда настоял на том, чтобы она осталась в доме герцога, если сомневался в его преданности? Полная бессмыслица. А то, что Ремингтон – предатель, разве не бессмыслица? И однако это очевидно… За последние месяцы ее отцу пришлось расшифровывать несколько посланий, написанных этим кодом. Даже почерк, как ей показалось, был тем же самым.
Ну а если герцог работает на сэра Малкольма? У Лили внезапно вспыхнула надежда. Однако по зрелом размышлении она поняла, что надежда эта слишком иллюзорна. Если бы это было так, отец не писал бы ей в зашифрованном виде, что герцог ничего не знает, и не наказывал бы не доверять ему. А раз он написал, значит, герцог работает на французов. Однако, несмотря на логичность такого вывода, интуиция подсказывала ей, что этого просто не может быть, впрочем, та же интуиция говорила, что ей надо бежать от него… и как можно скорее.