— Интересно, — хмыкнул Грязнов, полюбивший черемшу во всех ее видах, однако даже не подозревавший, что ее могли знать бог весть где в далекую старину и даже дали ей столь точное название — лук победоносный. До этого момента он был убежден, что растет она только на Дальнем Востоке да еще на Байкале.
Вячеслав Иванович допил чай и, чем дальше читал записи Кричевского, тем большим уважением проникался к нему, как к экологу. Он умел схватывать главное в заинтересовавшей его проблеме, а это не каждому дано.
Поставив кружку на пол подле кресла, Грязнов пролистал исписанные листы блокнота, как вдруг наткнулся на записи, касавшиеся непосредственно воздушных пожарных, то есть парашютистов. Пробежался по ним глазами, как вдруг наткнулся на строчку, которая заставила его более внимательно перечитать прочитанное:
«…на пожаре в тайге инструктор парашютистов должен узнать причину возгорания и, если обнаружен непосредственный виновник пожара, он обязан составить акт».
— Составить акт… — пробормотал Грязнов и вздрогнул невольно от звука собственного голоса.
Солнце уже давно перевалило точку зенита, и теперь его лучи пробивали серое от пыли окно «люкса». Стало теплее, как-то уютнее, и Грязнов подумал невольно, что Кричевский именно после обеда садился за этот письменный стол, предусмотрительно поставленный администрацией гостиницы.
— Составить акт… — повторил он заинтересовавшую его фразу. Шаманин был как раз тем самым инструктором парашютной команды, с которой вылетел на пожар Кричевский. И убит он был не по пьяной лавочке, что чаще всего случается при разборках из-за ревности, а из-за угла. Причем добили его выстрелом в затылок, что тоже говорит о многом. Судя по всему, кому-то очень сильно помешал этот самый Сергей Шаманин, вот его и подкараулили на лесной тропе.
«Рабочая версия? Вполне! — размышлял Грязнов, откинувшись на спинку продавленного кресла. — Но почему в таком случае от нее отказался следователь прокуратуры, оставив при этом в работе всего лишь одну-разъединственную версию — месть бывшего жениха Марины Шаманиной, который только-только вернулся из мест заключения и будто бы грозился по пьяни “замочить козла-па-рашютиста”?»
И сам же себе ответил: слишком уж несостоятельная и малоубедительная, чтобы тянуть на рабочую версию.
Будучи пятигорским охотоведом, потушив не один пожар в тайге и являясь в недалеком прошлом законником, который хорошо знал Уголовный кодекс России, слишком либеральный по отношению к тем же поджигателям тайги, Грязнов не мог не понимать, что жестокость расправы с Шаманиным не вяжется с тем наказанием, что могли бы понести виновники пожара. М-да, это был серьезный довод, чтобы начисто отбросить эту версию как несостоятельную, и все-таки достал из кейса блокнот, взял со стола шариковую ручку Кричевского и, немного подумав, записал:
«Установить людей, которые были наказаны по актам Шаманина. Возможная версия — месть, свидетелем которой оказался Кричевский. Переговорить с летнабом Прошляковым».
Грязнов поднялся с кресла, включил телевизор, который, как это ни странно, был неплохо настроен на общероссийские каналы, и снова завалился в кресло, заставляя работать полусонное от многолетнего вынужденного бездействия серое вещество.
Не давала покоя версия, выдвинутая Турецким.
Киллер охотился за гринписовцем, чтобы предотвратить утечку информации по убитому тигру и той шкуре, которая была заказана для подарка президенту. Что же касается парашютиста, то он, к несчастью для себя, оказался в ненужном месте в ненужный час, и убили его, чтобы тем самым затушевать цель приезда Кричевского в Стожары.
Глава 6
Желая получше познакомиться с поселком, в котором ему, видимо, придется прожить не один день, Вячеслав Иванович отказался от услуг, предложенных ему начальником криминального отделения милиции, и до аэродрома добирался на сером от въевшейся пыли, небольшом автобусе, который ходил по маршруту «Центральный рынок — Аэродром», будто бы в Стожарах был еще один рынок — не центральный.
Местное авиаотделение охраны лесов пряталось за плотной стеной молоденького березняка, чуть в стороне от аэродрома, на взлетном поле которого, безвольно опустив лопасти, стояли два вертолета да грелась под августовским солнцем «Аннушка», подле которой копошились две фигурки в темных комбинезонах. «Механики колдуют», — определил Грязнов и зашагал к высоченной вышке-тренажеру, которая взметнулась над зеленым пологом белоствольных берез.