— Сторож с-с-сучий! — сквозь зубы выругался Евтеев, прикидывая, как бы получше отвлечь его внимание и помешать спустить лодку на воду. Спустит — пиши пропало. На реке его, вооруженного карабином, хрен возьмешь.
— Слушай, Кеша, — повернулся к затаившемуся охотнику Евтеев, — а если мы сделаем так? Я сейчас поляну леском обегу, чтобы сзади зайти, а ты оставайся здесь. И как только я рукой махну, выйди, как бы невзначай, на край поляны и крикни что-нибудь. Можешь даже, поздороваться с этим гадом.
— Зачем?
— Надо как-то его от оружия отвлечь.
— Ясно, — кивнул Безносов, но тут же спохватился: — А что, если он стрелять начнет?
Евтеев пожал плечами.
— Стрелять… Вроде бы не должен. На кой хрен ему это нужно, если он будет видеть, что ты без своей пукалки. Короче, не боись. Я рядом буду.
Кивнув без особого энтузиазма, Безносов все-таки не удержался, чтобы не дать совет напоследок:
— Ладно, я-то здесь справлюсь, но и ты смотри, чтобы под ногами сучок какой не треснул. Если это действительно Тюркин тигра завалил, а больше некому, то он сейчас, как волк раненый, настороже держится и может так в глотку мертвой хваткой вцепиться, что мало не покажется.
— Не боись, Кеша, — успокоил Безносова Евтеев. — И не таких в Чечне брали.
— Чечня, мать бы вашу… — пробормотал Безносов: — Там Чечня, а тут тайга. И где один Тюркин с карабином пройдет, там трем чеченцам делать не хрена.
Однако бригадир его уже не слышал, тренированным легким шагом заглубляясь в тайгу.
Притаившись за необъятным стволом ели, обвитой перепутавшимися лианами разросшегося лимонника, Безносов наблюдал за леспромхозовским сторожем, который, казалось, делал обычную повседневную работу, методично качая воздух велосипедным насосом. И только изредка вскидывал голову, подолгу всматриваясь в свежий тракторный след, теряющийся в тайге. И это не могло не настораживать.
— Он ждет кого-то, что ли? — бормотал Безносов, время от времени поглядывая на противоположную сторону поляны, где должен был появиться Евтеев.
Тревога нарастала, и он вздохнул облегченно, когда увидел за деревьями знакомую камуфляжную форму и поднятую руку с зажатой в кулаке веткой.
Трижды глубоко вздохнув, Безносов вышел из-за спасительной ели, сделал шаг… другой и остановился на краю поляны.
От склонившегося над лодкой Тюркина его отделяло метров пятьдесят, не больше, однако тот продолжал все так же размеренно-спокойно работать насосом, и только отброшенный в сторону накомарник говорил о том, как он спешит.
И вдруг… Тот словно почувствовал на себе пристальный взгляд. Замер, оставаясь в полусогнутом положении, как вдруг резко выпрямился и наткнулся взглядом на Безносова. Моргнул глазами, словно отгоняя от себя наваждение, и вдруг, будто боясь удара в спину, отпрыгнул в сторону. Рывком схватил карабин, передернул затвор, загоняя в ствол патрон…
И снова замер.
Какое-то время он неподвижно стоял, широко расставив ноги и, видимо, лихорадочно соображая, не видение ли это, и если не видение, то что бы это могло значить. Палец на спусковом крючке, ствол направлен в грудь Безносова.
С такого расстояния не промахнешься. Даже если ручонки дрожат и глаза заплыли от непомерного количества браги.
Не шевелился и Безносов. Пожалуй, только сейчас он понял, какую смертельную игру они затеяли с этим человеком. То, что именно Тюркин завалил тигра в Дальнем урочище, сомнения уже не вызывало. И от осознания того, что загнанный в угол браконьер может выстрелить в любую минуту, Безносов вдруг почувствовал, как неприятнотоскливый холодок разлился под сердцем. В какой-то момент в голову торкнулась предательская мыслишка, что благоразумнее было бы развернуться сейчас да уйти, однако, не зная, как поведет себя в этой ситуации Евтеев, он продолжал стоять оцепенело под наведенным на него стволом.
Наконец он все-таки разжал ссохшиеся губы и негромко произнес, пытаясь звуком собственного голоса заглушить свой страх:
— Ты чего это? Не белены, случаем, объелся?
Тюркин молчал, стараясь разглядеть, нет ли еще кого-нибудь в зарослях лимонника.
— Ты чего, Витька? — уже более раскованно повторил Безносов. — Или не признал? Это ж я, сосед твой! Безносов, не узнал?
Видимо, убедившись, что в кустах и за деревьями больше никого нет, и в то же время не понимая, каким таким чудом здесь мог оказаться начальник районной охотинспекции, Тюркин чуток опустил ствол карабина. Долго, с прищуром, словно видел его впервые, рассматривал Безносова и вдруг усмехнулся кривой, вымученной ухмылкой: