Илюшин задумался.
– Не знаю, порадует ли его новость, что исчез охранник.
– Какой? – ахнула Анаит. – Николай Николаевич?
– Да, Вакулин. Пропал бесследно.
…Когда Анаит вышла из подъезда, Алика нигде не было.
Она потопталась немного – в надежде, что он поджидает ее где-то на площадке и вот-вот возникнет из-за угла, – но Алик не появился. Ни сообщений в «ватсапе», ни эсэмэсок: он просто уехал.
Анаит позвонила сотруднице музея:
– Ксения? Здравствуй, это Анаит Давоян. Мне сейчас сказали, что Николай Николаевич исчез. Это правда?
Ксения, понизив голос, все подтвердила. Вакулин пропал. Причем позаботился о музейщиках: оставил лаконичную записку: «Не ищите». Разумеется, после такого послания за поиски взялись с утроенной силой. Анаит выслушала, что и полиция приезжала, и частные детективы, у которых на лицах написано, что если они отыщут бедного Николая Николаевича, из него сделают отбивную, и еще скорая, потому что директриса поскандалила по телефону с Акимовым и у нее поднялось давление… Нужно развешивать картины, а кому этим заниматься, когда одна поехала в больницу, другая ушла с мигренью, а третья должна присмотреть за внуком…
Здесь Анаит прервала Ксению и решительно сказала, что сейчас примчится в музей и поможет.
– Святой ты человек, Ниточка, – от души сказала Ксения. – А сыра купишь по дороге? У меня как раз отменное чилийское есть совершенно случайно… Я считаю, нормальным людям противопоказано в этом бардаке находиться без допинга.
…Анаит купила и сыра, и коробочку эклеров, и несколько пирожков. Самоотверженная Ксения одна на хозяйстве – а значит, осталась без обеда.
– Кто о нас позаботится, если не мы? – риторически вопросила Ксения.
Они разлили красное вино и разложили на блюде эклеры, которые со своими шелковистыми шоколадными спинками напоминали семейство такс. К повседневному запаху музея – пыли и немного воска – присоединились энергичные ароматы пирожков с капустой.
– Пусть все снова станет нормальным! – провозгласила Анаит, и две девушки чокнулись мухинскими гранеными стаканами.
– С того дня, как украли картины, у нас дурдом! – Ксения, судя по ухмылке, ухитрялась получать от «дурдома» удовольствие.
Была она худенькая, с кудрявой, как у ангела, русой головкой и трогательно-беспомощным выражением лица, которое поразительно не соответствовало ее натуре. Таких деятельных и толковых людей Анаит нечасто доводилось встречать. В свои двадцать девять Ксения уже три года занимала должность заведующей выставочным сектором. Впрочем, музей был невелик и небогат, оттого Ксения тащила на себе поклажу из тысячи мелких обязанностей, не ропща и сохраняя бодрость духа.
– А Вакулин-то каков! Вонзил кинжал в спину!
– Может, он испугался? – задумчиво предположила Анаит. – Если он что-то видел, то может стать опасным свидетелем…
Ксения скептически глянула на нее поверх своего стакана.
– Ты сама в это веришь? Деньги ему сунули, вот и вся история. Или бутылкой отделались. А он не ожидал, что всех так отчаянно начнут трясти, – думал, пошумят немного и успокоятся. Не в первый раз картины пропадают – помнишь, у Юханцевой исчезли при перевозке?
– Ну, там-то просто потерялись… – Анаит думала о своем.
– Это да. Но бардак у нас ужасный! Если ты кому-то передашь мои слова, я тебя отравлю.
– Только если будешь травить чилийским.
Вдвоем они за час управились с развеской.
– Повезло с художницей, – кряхтела Ксения, принимая у Анаит из рук небольшую картину. – Акварелью работает, умничка! В малом формате! А мы три месяца назад выставляли Грачинского, так он, сволочь, знаешь на чем пишет? На шкафах!
– Это как?
– А вот так!.. Давай-давай, я приму… Шкафы старые находит по всему городу, разбирает их и малюет на внутренних стенках. На дверцах, например. Представляешь их вес? Мы тут впятером с ними корячились, чуть друг друга не пришибли… Вот же героическая смерть: умереть на работе, задавленной картиной. Где-то мне это уже попадалось в художественной литературе…
– Сомс Форсайт так погиб, спасая картины от пожара. Вернее, спасая дочь.
Анаит внезапно поняла, что безотчетно задело ее в словах Ксении.
– Подожди! Ты сказала, Маркова в больнице, потому что поскандалила с Акимовым? С Акимовым?!
Ксения усмехнулась:
– Думаешь, если он молчун, с ним уже и поскандалить нельзя?
– Не могу себе представить, – искренне сказала Анаит.
– А вот у нее получилось! Она кричала, что он подогнал нам вражью морду. Предателя внедрил в стройные наши музейные ряды. Ну, это мой свободный пересказ…