делили головную боль, каждая по своей причине.
Карен каждый день продолжала ездить верхом. Временами она практически
представляла, что Дерек едет около нее, его белые зубы блестят, когда он улыбается. Но
его там не было, и зияющая дыра, оставленная в ее жизни, была глубже, чем она могла
когда-либо представить.
Она страдала после того, как ее оставил Уэйд, но это было ничем по сравнению с
тем жалким существованием, каким была жизнь без Дерека. Когда он уехал, то забрал с
собой ее сердце.
Первая неделя отсутствия Дерека тянулась долго, каждый прошедший час казался
прошедшим днем. Она много часов провела в своей студии, работая над скульптурами.
Однажды в полдень ей пришло в голову, почему она внезапно такая старательная - это
должно быть все, что ей оставалось. Их с Кристин будущее может зависеть от того, каким
успешным станет это предприятие. У нее был хороший старт, но бизнес должен
развиваться. Она не может сейчас позволить ему ускользнуть.
- Карен, - сказала Шерил, легонько стуча в дверь чердака. - Я могу войти?
- Конечно, - сказала Карен, потянувшись за тряпкой, чтобы с помощью нее
вытереть пальцы. Визит был неожиданным. Шерил не делала попыток увидеться с ней,
когда она работала. - В любом случае, на сегодня я практически закончила.
- Дейзи сделала кувшин лимонада. Мне не хотелось, но благослови ее Бог, она
приходит в такое уныние, что у нас нет аппетита, ей надо что-то делать. У меня не
хватило духу отклонить приглашение. Также она испекла печенье. - Шерил принесла
поднос. Карен освободила для него место на одном из своих рабочих столов.
- Любимое печенье Дерека, - задумчиво сказала Карен. Она подхватила одно
шоколадное печенье, отломала кусочек и изучила его с грустной улыбкой на лице. -
Однажды вечером он съел минимум дюжину таких. Я его предупредила, что он
растолстеет, если не будет себя ограничивать, - она положила печенье обратно, не
попробовав его.
- Дейзи тоже скучает по нему, - сказала Шерил. - Мы как три призрака, обитающие
в этом доме, ожидающие возвращения хозяина, - вздохнула она, когда отпила нежеланный
лимонад, который налила для себя. - Думаю, это историческая обязанность женщин -
ждать возвращения наших мужчин из моря, с войны, пока мы остаемся дома и
поддерживаем дом и очаг, готовые ко дню их возвращения.
- Может очень давно. Но сейчас? В двадцатом веке? - Карен покачала головой, не
соглашаясь. - Те дни закончились.
Шерил внимательно посмотрела на нее и сказала:
- Правда? - Карен отвела глаза. - Твоя работа - изумительна, - быстро сказала
Шерил, меняя тему. - Дерек, конечно же, хвастался ей, но я думала, что в нем говорит
гордость мужа. Он не преувеличивал. Ты довольно талантлива.
- Спасибо. Надеюсь, что у меня есть то, что хочет публика. Особенно теперь, - она
не поняла, что был произнесен ее самый сокровенный страх, пока не услышала слова,
вылетевшие из ее рта. Она быстро подняла на Шерил глаза. Ее свекровь подошла к ней,
чтобы зажать между своими руками одну из рук Карен.
- Это - то, что мучает тебя, не так ли? Твое будущее после смерти Хамида.
- Да, - было облегчением принять это. Она смотрела на их сжатые руки.
Безымянный палец Шерил щеголял эффектным изумрудом. Это было единственным ее
украшением, заметным в своем одиночестве. Но она не могла ценить его больше, чем
Карен ценила золотой ободок на своем безымянном пальце.
- Как вы думаете, что случится? Захочет ли отец Дерека, чтобы он занял место
Хамида в арабском мире?
- Я полагаю так, а ты нет?
- Да, - ее голос был недостойным карканьем. Она надеялась, что не опозорит себя
слезами.
- Он следующий в линии, чтобы править эмиратом Амина.
- Знаю.
- Он лидер по природе. Популярен, любим и уважаем в Арабском мире, учитывая
даже тот факт, что он всегда отдавал предпочтение Западу.
Это впечатления о Дереке не принадлежали исключительно Шерил. Карен
разделяла их. Но каждое слово Шерил было словно удар молотка по гвоздям в крышку ее
гроба.
- Что ты будешь делать, если Дерек объединится со своим отцом?
Карен слезла со стула и, не разбирая дороги, побрела по студии, поправляя без
надобности свои инструменты, заново укрывая глиняные модели влажными тряпками.
Она приводила свои мысли в порядок, перестраивала их, но всегда приходила к
одинаковому заключению.
- Я не смогу жить, как ты, Шерил. Я никогда не смогу быть рабыней, которую бы