Система железнодорожных путей постоянно находилась под атакой партизан. Обычно немцы задерживали целые поезда на время, пока пути ремонтировались. Но то, что времени было очень мало, а также постоянные атаки партизан всё изменили, поезда разгружались там, где они были. Тысячи солдат с каждой стороны поезда вручную таскали грузы к ожидающим грузовикам и другим транспортным средствам. Система работала достаточно хорошо, но она обладала своими недостатками: было необходимо ещё больше грузовиков, ещё больше топлива, ещё больше водителей и ещё больше охранных отрядов. Немцы вскоре осознали тщетность такой попытки и попытались изменить путь доставки припасов для операции «Цитадель» на Рославльско-Брянском направлении.
Партизаны сразу же доложили об изменении маршрутов снабжения Верховному командованию русских, и ВВС Красной Армии перенесли своё внимание на новый маршрут.
Сильные, частые, точные воздушные удары полностью уничтожили железнодорожную станцию Сещинская, находившуюся на 55 миль северо-западнее от Брянска. Параллельно железной дороге проходила большая автомобильная дорога, и русские бомбардировщики уделили особое внимание обоим путям, в результате чего они оба оказались непроходимыми. Немцы начали принимать отчаянные меры: они задержали поезда в Рославль, где грузовики группы армий ждали того, чтобы доставить груз с поездов на фронт. Когда немцы и здесь столкнулись с теми же проблемами, что и раньше, они собрали ремонтные части с остальных участков русской территории, чтобы сконцентрировать свои силы.
В воздушных атаках на склады есть несколько недостатков. Чем больше удалённость от линии фронта, тем более непредсказуемая погода может встретить ВВС Красной Армии. Особенно русским мешало прикрытие немецких истребителей. Становилось ясно, что воздушные удары, даже по наводке партизан, не могли полностью защитить фронтовые линии от немецкого удара. Из Москвы приходили приказы партизанам: увеличить активность отрядов и атаковать немецкие пути снабжения с наибольшей возможной силой.
Первая волна партизанских атак отразилась в десятках случаев перекрытия основного маршрута между Орлом и Гомелем, партизаны взрывали его с той же скоростью, с которой немцы успевали его ремонтировать. После этого немцы перешли к одноколейной дороге между Кричевом и Унечей. Но тыловая охрана на линии настолько истончилась, что стала совершенно неэффективной.
На время русским удалось практически полностью изолировать Орловскую дугу в районе Курска, перекрыв главную линию поставок. То, что не могли сделать русские бомбардировщики, партизаны сделали одной стремительной операцией. Гигантский разрыв в линии находился на расстоянии порядка 15 миль на северо-запад от Брянска, где двухколейная железная дорога пересекала по мосту реку Десна. Мост был единственным уязвимым местом на линии, и на этот факт много раз было обращено внимание гитлеровского командира, отвечавшего за эту область, которому было приказано сохранить этот мост «любой ценой». Это означало высокую концентрацию солдат и в дополнение охранный взвод с противотанковыми орудиями.
Конечно же, приказ охранять «любой ценой» не сработал, как обычно и бывает со спускаемыми сверху вниз приказами. Рано вечером партизанские разведчики, следя за тем, как сменялись защитные силы немцев, обнаружили, что ночь наступает раньше, чем немецкие часовые занимают свои посты. Было похоже, что немецкие солдаты предпочитали держаться вместе, прикрывая друг друга, а не бродить во тьме, рискуя быть схваченным партизанами. Русские немедленно собрали силы для атаки и на рассвете ударили. Партизаны открыли плотный огонь по мосту с запада и были встречены открытым огнём оборонявшихся немцев.
Это было именно то, чего партизаны и добивались. В то время как немцы отстреливались на западной стороне моста, триста партизан зашли с востока, сняли немецких часовых и под сильным прикрытием заложили взрывные заряды на основные несущие балки. Через несколько секунд взрывы разнесли мост и окончательно перекрыли путь.
Немцы бросили туда всех доступных инженеров-железнодорожников, все ремонтные силы. Под ещё более усиленной охраной они построили несущие конструкции для железнодорожных пролётов высотой в шестьдесят футов. Спустя пять дней, прикрытые кольцом солдатских автоматов, немецкие инженеры смогли пустить по мосту одиночный гружёный вагон. Но только один вагон мог находиться на временном сооружении, причём толкать его нужно было руками. Через несколько дней по мосту можно было посылать целый поезд, но только без локомотива. Все составы необходимо было толкать на мост паровозом сзади, а затем тянуть локомотивом спереди.
В это время немцы возлагали большие надежды на запасную железнодорожную ветку, проходившую от Кричева до Унечи. Эти надежды растворились в огне взрывов, которые производили партизаны, перерезав линию в девяноста местах на протяжении шестидесяти миль, тем самым блокировав её по меньшей мере на неделю.
В январе 1943 года немцы зафиксировали 397 нападений на железнодорожную сеть, обеспечивающую операцию под Курском; эти атаки повредили 112 локомотивов и 22 моста. И это было только самым началом того, что станет грандиозной операцией: записи немецкого управления «Восточными железными дорогами» показывали печальную статистику. В феврале количество нападений увеличилось с 397 до более чем 500, до 1045 нападений в мае, до 1092 в июне, а во время хода Курской битвы — до 1460 нападений в июле.
Немецкий солдат писал домой своей жене:
«Наш поезд идёт один день, а затем три дня ремонтируются пути, потому что партизаны всё взорвали. Две ночи назад они организовали столкновение курьерского поезда с встречным эшелоном… Вот как мы живём в России».
Историческое исследование номер 20-230 (Армия Соединённых Штатов) ссылается на немецкий отчёт о том, что «активные действия на фронте немедленно сказывались на активности партизан, целью которых, конечно, являлось разрушение железнодорожных путей». Обращая внимание на начало действий, связанных с Курской битвой, в отчёте отмечается, что «основная железнодорожная линия, по которой планировалось доставлять боеприпасы и продовольствие трём немецким армиям, была разрушена в двух тысячах местах за одну ночь и настолько эффективно разбита, что всё движение было приостановлено на несколько дней».
Партизаны показали прекрасное мастерство в ударах по особым целям. То же самое исследование ссылается на случай, произошедший летом 1943 года, когда говорящий по-немецки русский солдат в немецкой офицерской форме проехал в расположение военного командования, где он запросил аудиенции с немецким генералом.
Ему удалось оглушить генерала и закатать его в большой ковёр. С невозмутимым видом он попросил помощи у немцев вынести тяжёлый ковёр и положить его в грузовик. А затем на этом грузовике он доставил генерала в руки партизан, ждавших в лесах за городом.[14]
НЕВЕРОЯТНЫЙ РУССКИЙ ТАНК Т-34
Водитель сел в обитое кожей кресло, спинка надёжно зафиксировалась за ним. Никакой роскоши; только то, что нужно, чтобы оставаться на своём месте, когда условия движения лучше всего будет охарактеризовать как «жестокие». При тряске во время езды по пересечённой местности условия в тесном нутре Т-34 комфортными не назовёшь никак. Танк есть танк, и одной из вещей, которые совершенно не беспокоили разработчиков Т-34, была забота об условиях экипажа.
14
Речь идёт о действиях выдающегося советского разведчика H. Кузнецова, осуществлявшего свои операции в г. Ровно. —