(Гнезда строят на земле не только птицы, но и звери. Многие мыши, полевки, крысы сооружают из травинок шары, а внутри их выводят своих детей. Сначала мышата розовые, слепые, голые, но скоро подрастают и начинают сами грызть растения и семена. Много мелких грызунов живет в тундре. Местами они просто кишмя кишат и бегут врассыпную при появлении врага. Ближе к железной дороге обитают серые крысы, те самые, которые встречаются в домах. Подальше — больше всего полевок и леммингов. Весною вся прошлогодняя трава и мох изгрызены их ходами, которые они делали под снегом: в мороз не очень-то побегаешь поверх снега. Да и враги быстро схватят, а их немало.
Не прочь поживиться леммингом и песец, и росомаха, и ласка, и куница, и полярная сова, и канюк-зимняк. Канюк-зимняк по внешнему виду похож на ястреба, за что часто невинно страдает — убивают его охотники по ошибке. Но если ястреб-тетеревятник ловит только птиц, да еще таких ценных как тетерева и куропатки, то канюк редко за птицами гоняется. Его любимая добыча — мышевидные грызуны. Ест он их по 8–9, а иногда даже по 15–18 штук в день! Вот какая от него человеку польза! Ведь от этих мелких воришек столько зерна, продуктов и сена убавляется! А ведь грызуны разносят еще и болезни!
В погоне за своей любимой добычей канюки иногда попадают в трудное положение. Зимою проще всего прокормиться им вблизи
домов, особенно во дворах у помоек. Туда выбегают огромные рыжие крысы, никого и ничего не боящиеся — ни мальчишек с палками, ни взрослых мужчин, а кошек вообще презирающие. Глянут равнодушно и не спеша шмыгнут в какую-нибудь щель. Но есть и на них управа. Сверкнет в воздухе серо-белая молния, и пискнуть крыса не успеет, как уже в лапах канюка. Редко у него промашка бывает, хотя тоже случается, особенно если канюк молодой, а крыса старая. Раз погнался канюк за крысиной, промахнулся и врезался в окно… Посыпались осколки с обеих рам. За столом семья чай пила. Все обмерли, когда к ним на стол канюк свалился. Но хоть и здорово он ударился, однако нашел в себе силы повернуть и обратно в разбитое окно вылететь.
Гнездится канюк в тундре или в лесотундре на земле и в скалах. Гнездо его всегда можно обнаружить по беспокойному поведению самки. Ты еще далеко, а она уже кружит над тобой и пронзительно жалобно причитает: «Пи-и! Пи-у! Пи-и! Пи-и!». Похоже, что где-то ребенок плачет. Если не знаешь, кто кричит, даже немного жутко делается.
В гнезде с подстилкой из травы или сучьев сидят два — три, а в иные годы — до семи птенцов. Отец и мать ловят им почти одних леммингов. Этих зверьков ловить просто не только канюкам и совам, но и людям. Они очень любопытны и мало знакомы с чувством страха. Отбегут немного, обернутся и смотрят на тебя черными глазами-бусинами: зачем ты в его владениях оказалс^}
Лемминги встречались нам очень часто. Полярных сов мы видели раза три, когда они красивым белым планером проносились над тундрой. Один раз даже нашли гнездо совы — ямку в земле с единственным белым яйцом. Очень часто мы находили ловушки на песцов — загородочки на холмиках из щепок и веток. Сначала ломали головы, пытаясь разгадать, что это такое. Дети оленеводов-хантов в домики играли? Но тогда почему в каждой загородочке лежат кости леммингов? Место жертвоприношений богам тундры, оставшееся от старого времени? Тоже непохоже, больно уж их много, и близко они друг от друга стоят. Только когда пришли в гости к оленеводам, узнали истину. Ловушки действуют только зимой. В середине заборчика укрепляется петля и приманка (вот откуда там кости), и песец, чуя приманку, сам просовывает голову в петлю. Летом у песцов мех некрасивый — буро-коричневый— и их не ловят. Раз мы встретились с летним песцом — он выкапывал что-то у кромки грязно-коричневого, как и он, снега.
А вот с медведем нам почти не пришлось встречаться. Нередко на тропинках лежал старый, редко свежий их помет. Еше реже — следы у ручьев на влажном песке или глине. Будто чья-то здоровенная босая ступня, только отпечатки когтей уж никак на человеческие не похожи.