– Тринадцатый департамент ФСБ.
– Ух ты, тринадцатый. – Полковник пошевелил усами. – И чем он занимается?
– Тем, чем не занимаются остальные двенадцать, – спокойно ответил Иван Хуанович.
Москвичи расположились в креслах и замолчали, предоставляя хозяевам возможность начать деловой разговор. Но Барабаш не торопился, пытаясь оценить гостей.
– Адмирал сказал, вы настоящие профессионалы.
– «Адмирал»? – переспросил Рик.
– Ну, Андрей Кириллович.
– Майор Корнилов? Почему «адмирал»?
– Потому что Корнилов, – усмехнулся Барабаш. – Нахимов там, Истомин, ну и Корнилов. Историю учили?
– В детстве, – пробормотал Ортега. – В детстве.
– Курсантская кличка… Мы с Андреем крепко дружили, потом, когда звездочки получили, разъехались: он сразу в МУР, по направлению, а я сюда, домой. – Полковник вытащил платок и вытер голову. – Так вот, Андрей Кириллович вас очень хвалил. А это дорого стоит.
– Майор Корнилов весьма авторитетен в… в наших кругах, и нам лестно слышать такой отзыв, – улыбнулся Рик. – Узнав, что у вас возникли серьезные проблемы, он сумел убедить наше руководство оказать небольшую… э-э… помощь. Если вас не смущает это слово.
– Не смущает. – Глаза Барабаша стали жесткими. – Но почему вы?
– У нас есть опыт проведения, скажем так: неординарных расследований. Религиозные секты, психопаты, серийные убийцы, свихнувшиеся на почве магии или древних верований. Подобные случаи всегда громкие – преступникам шумиха нужна едва ли не в первую очередь, а раскрыть эти дела быстро у полиции, как правило, не получается. Будоражить общество лишний раз никому не хочется, поэтому и был создан наш отдел. Быстрое решение сложных проблем.
– И получается?
– Кузбасского Палача мы вычислили и взяли за неделю.
– Это впечатляет, – медленно произнес полковник. – Это впечатляет. То есть вас не смутит, если… – Барабаш замялся. – Я, конечно, понимаю, что с некоторых пор на «полтергейсты», «НЛО» и прочую чертовщину стали смотреть гораздо проще, однако некоторые вещи в нашей истории не укладываются в рамки. В обычные рамки.
– Нам приходилось сталкиваться с явлениями, выходящими за рамки человеческого понимания. И мы смогли объяснить большую их часть, – мягко ответил Ортега.
– Вот и славно. – Барабаш заметно приободрился. – Модест Игоревич, начнете?
Процедура знакомства закончилась. Профессор согласно кивнул, откашлялся и хорошо поставленным лекторским голосом начал:
– С вашего позволения, я начну издалека.
– Вот и отлично, – покладисто согласился Иван Хуанович. – Чем подробнее, тем лучше.
Майор Бамбадов уныло кивнул. Сергей чуть повернулся на диване так, чтобы лучше видеть гостей. Историю, которую собирался поведать Медведченко, Скворцов знал, ему была интересна реакция москвичей.
– Как вы знаете, господа, в конце восьмидесятых годов прошлого столетия в нашем городе наконец приступили к строительству метрополитена. Вопрос обсуждался долго, безрезультатно, но, когда население перевалило за миллион, ракетостроители сказали свое веское слово – шутка ли, центр аэрокосмической техники Союза, а метро до сих пор нет. Были, правда, предложения ограничиться скоростным трамваем, но это так, к слову. Ну, как водится, сказано – сделано. Провели геологические изыскания, выделили фонды, создали управление «Метростроя», и работа закипела. Сразу заложили линию, которая должна была соединить западную и восточную окраины. Рыть начали от железнодорожного вокзала в обе стороны одновременно – к массиву «Парус» и к Центру: предполагалось, что подземка пройдет под центральным проспектом. – Медведченко помолчал. – Здесь надо сказать, что Днепропетровск расположен на трех холмах, и проспект взбирается по склону одного из них, самого высокого, на вершине которого мы с вами сейчас как раз и находимся. Углубиться строителям пришлось прилично, поскольку тут у нас гранитный щит. Словом, ветку на массив вывели быстро, там место ровное, а здесь пришлось повозиться. – Профессор налил себе «Боржоми», сделал пару глотков и продолжил: – Метро ведь как строится – линию ведут, а в отмеченных заранее местах начинают возводить станции, ну и зарываться, конечно, вглубь. Вот и напротив горной академии заложили одну из таких станций, это место из окна видно. Короче, рыли себе под проспектом, рыли, да и наткнулись на препятствие, которое я для удобства буду именовать Стеной. Я уже говорил, что здесь у нас гранита полно, так вот, эта самая Стена к граниту не имела никакого отношения – настоящий обсидиан! Монолит! Никто так и не понял, как ее проглядели геологи.
– И она вас остановила?