Шурка молча вошел в фанзу, оделся. Димка последовал его примеру. Они погасили лампу, закидали огонь снегом и подперли дверь колом, как было раньше. Затем стали на лыжи и пошли напрямик через лес.
Шурка шел впереди. Только скрип лыж по подмерзшему снегу нарушал тишину да ровное дыхание ребят. Облачко пара окутывало их лица, отлетало назад, осаживалось капельками на мехе кухлянок. Капельки индевели, и скоро на воротнике и возле ушей мех поседел. Ресницы на глазах тоже обледенели и слипались. Иногда верхние ресницы мгновенно примерзали к нижним и мешали смотреть, приходилось их отдирать рукой. Деревья не шевелились. Стрелой вытягивались они к глубокому небу. Тени прятались за деревьями.
Шли ребята минут сорок. Чекрыгинская протока была уже близко. Шурка пошел тише и предупредил товарища:
— Гляди по сторонам!
Димку опять взяла оторопь. Он таращил глаза, но ничего, кроме косых теней от деревьев, не видел. Сердце у него громко билось. Он не боялся, но нервная дрожь не оставляла его. Он старался ее унять, но чем больше старался, тем сильней охватывала она его. Тогда Димка перестал себя сдерживать, и дрожь неожиданно прекратилась.
Между деревьями показалась поляна, на которой стояла чья-то фанза. Шурка круто взял влево и стал обходить поляну, чтобы выйти с подлунной, теневой стороны. Теперь он шел совсем тихо, сняв ружье и держа его наперевес, готовый ко всяким неожиданностям. Подражая ему, Димка тоже взял ружье в руки и пригнулся.
Обошли поляну, притаились за деревьями. Фанза была ярко освещена луной, но оттуда не доносилось ни звука. Ребята подошли к фанзе. Обошли ее, выглянули из-за угла. Дверь была распахнута. Сердце у Димки сжалось на мгновение, но Шурка решительно подскочил к двери и, стукнув в нее прикладом, крикнул:
— Эй, кто тут есть?
Никто не ответил.
Ребята вошли. Шурка зажег спичку. Неверное пламя осветило стены, нары, печь. На полу валялась лампа «летучая мышь», возле нее чернела лужа керосина. Шурка поднял лампу, поболтал. В лампе булькнуло. Шурка зажег ее.
Стол был опрокинут, и одна из ножек у него сломана.
— Драка была! — сказал Шурка.
Ребята вышли на поляну. Сугроб слева был весь разрыт. Шурка расшвырял ногой снег и поднял гильзу от патрона. Еще несколько гильз виднелось в снегу.
— Здесь лежали! — сказал Шурка, показывая на углубление в снегу, сохранившее сходство с человеческим телом.
Друзья пошли дальше. На середине поляны было много следов. У первых деревьев, окружавших опушку, тоже были видны следы: отпечатки лежавших на снегу людей. Тут же валялось несколько гильз. Шурка посмотрел на одну внимательно, зажег спичку, рассмотрел на донышке цифры.
— Тридцать два — сорок! — сказал он. — Батька был тут! Его винчестер…- Шурка облегченно вздохнул. — Значит, батька кого-то караулил! Хуже, если б было наоборот…
От фанзы тянулась тропинка к проезжей дороге. Шурка стал рассматривать следы. Сбоку тропинки шла лыжня.
— Батькина лыжа! — сказал Шурка. — У него короткая, широкая, потом камус приклеен не сплошь, а узенькими полосками, вроде полозьев… Значит, батька кого-то поволок.
Шурка повеселел.
— А может, его самого поволокли? — усомнился Димка, не совсем доверяя своему приятелю-следопыту.
— А посмотри, с другой стороны лыжня есть?
— Есть.
— Значит, батька с кем-то вел тех, кто шел посредине дороги. Не поставят же они пойманных по бокам: удерут!
Да, теперь это было совершенно ясно и для Димки. Он сказал, с восхищением глядя на друга:
— Ты настоящий Шерлок Холмс!
О великом сыщике Шурка слышал. Похвала друга польстила ему. Но в глубине души он не совсем был уверен в правильности своего вывода. И когда Димка предложил нагнать ушедших, Шурка согласился.
Ребята помчались вдоль дороги, ведущей в поселок. Шурка сразу опередил Димку, и тот, стараясь его перегнать, зачастил. Под ноги ему попался кусок дерева, лыжи разъехались в разные стороны, и Димка уткнулся носом в снег.
— Рано картошку садишь — померзнет! — насмешливо крикнул Шурка. — Ждать не буду!
Димка встал, отряхнулся. Кусок дерева лежал возле. Димка поднял его. Это был обломок приклада, крытого светлым лаком. Полом старый, но винты, которыми он был скреплен, вырваны недавно. Димка с довольным видом положил его за пазуху. Все-таки и он кое-что нашел! Может, пригодится.
Глава двадцатая
После посещения Мойжеса Савелий Петрович поднялся очень рано и еще до зари ушел на деляны.
На лесном участке, где работы производил Диюк, свояк бывшего старосты Чекрыги, дела шли из рук вон плохо. Сам Диюк, пьяница, с угрюмым лицом, видимо еще не проспавшийся от вчерашней гулянки, на все вопросы Савелия Петровича отвечал неохотно и дерзко. В бараках пахло спиртом, рабочие бродили без цели и еще не начинали валить лес, хотя было уже утро.