По совету пограничника группа разделилась, и пошли дальше, передвигаясь в тени деревьев. Время от времени останавливались и прислушивались.
Тишину тайги нарушали только шаги Савелия Петровича с Савелькой да слева — еле слышный скрип лыж по подмерзшему снегу. Это скользили китаец и пограничник.
В тишине каждый шорох был отлично слышен. Ухо стало различать посторонние звуки. Вдруг скрип слева усилился. Бисанка и Пундык остановились, спрятались за деревьями. До них донесся тихий свист. Показалась тень человека. Мужчины притаились и взвели курки винтовок. Человек приблизился еще и тихонько позвал.
— Пундыка, Савелька! Эй, ходи сюда!
Это был Колька-китаец.
— Речкин говори, — сказал он, — надо обратно Чекрыгин фанза ходи. Его следа нашел.
Через несколько минут они соединились с Речкиным. По старой лыжне вдвое быстрее все четверо дошли до чекрыгинской фанзы. Речкин распорядился:
— Савелий Петрович, Бисанка, вы заляжете по бокам тропы. Смотрите и по лыжне и по сторонам. Заметите что — сейчас к фанзе. А мы с Колей фанзу еще раз обыщем. Ждать, наверное, долго не придется: на делянах спирту нет — весь выпили. Значит, кто-то должен его принести.
Бисанка и Пундык залегли. Долго ждать действительно не пришлось. С северной стороны донесся скрип. Кто-то не спеша, останавливаясь, шел к чекрыгинской фанзе.
До Савелия Петровича донесся шепот Савельки:
— Его люди ходи…
— Слышу, — ответил Савелий Петрович.
Он подполз к дверям фанзы и осторожно постучал в нее. Дверь беззвучно распахнулась. Предусмотрительный пограничник смазал ее петли маслом. Он распорядился:
— Марш на дорогу к Тихой! Заляжете в боковинке и ждите сигнала, наблюдайте. Когда понадобитесь — крикну, тогда открывайте огонь. Все! Передвигаться ползком.
Сам он с китайцем отошел от избы в сторону.
Объездчик и ороч, отползшие от фанзы метров на двести, притаились за деревьями. Скрип прекратился. Двое подошли к фанзе и скрылись в ней.
Через некоторое время со стороны Тихой послышался людской говор. Савелька, не ожидавший никого с тыла, хотел было бежать. Но Савелий Петрович мгновенно прижал его к земле, забросал снегом и сам зарылся в сугроб.
Голоса стихли, но хруст снега усилился. Люди шли быстро, как ходят по хорошо знакомой дороге. На лыжне показались две темные фигуры. Они направились к фанзе. Черные силуэты слились с очертаниями хижины. Узкая полоса света пробилась через дощатую дверь и засеребрилась на снегу. Из темной массы деревьев справа отделились еще две тени и тоже направились к фанзе. Савелька заволновался. Но Савелий Петрович, показав ему на тени, сказал:
— Это Федя Речкин и Колька.
И верно, это были они.
Пограничник ворвался в фанзу. Свет тотчас же погас. Из фанзы послышались голоса и топот, раздались вскрики и брань. Звуки завязавшейся борьбы долетели до сидевших в засаде. Они привстали. Савелька сжал в руках винтовку и, вскинув ее к плечу, прицелился по направлению к фанзе. Лязгнул затвор: Пундык опустил ствол его ружья.
— А приказ помнишь — без сигнала не стрелять! Забыл?
Он вытягивал шею по направлению к фанзе, пытаясь рассмотреть, что там происходит, но с места не двигался. Савелька прильнул к дереву всем телом, слившись с ним, и не шевелился.
Вдруг стукнула дверь, шум оборвался, и четыре человека выскочили из фанзы. Они бросились бежать по дороге в Тихую.
Федя Речкин крикнул:
— Огонь!
И Савелий Петрович сказал Бисанке:
— Ну, теперь пали, хозяин!
Ороч несколькими прыжками перескочил дорогу, скрылся в кустарнике и тотчас же прицелился по бегущим. Красный огонь длинной струей хлестнул в темноту. Слева тоже прогремел выстрел. Это Пундык. Ороч выстрелил опять. Савелий Петрович отозвался двумя выстрелами.
Спиртоносы упали в снег и перекатывались к тайге. Снова загремели выстрелы. Спиртоносы остановились и спрятались за сугробами. Савелька снова пальнул. За сугробом сверкнул огонек, и мимо него с визгом пролетела пуля. Ороч бросился на старое место. Выстрелы Савелия Петровича слышались то ближе к Бисанке, то дальше. Спиртоносы отстреливались, надеясь уйти.
Пограничник и Колька использовали фанзу как прикрытие и из-за нее открыли стрельбу по спиртоносам. Те отвечали несколькими выстрелами, но с большой выдержкой. Федя Речкин закричал:
— Бросай оружие! Не стреляй — нас много. Убьем ненароком… Все равно бежать вам некуда — кругом стрелки!
За сугробом молчали.
— Я вам добра хочу! — громко сказал Речкин. — В сельсовет отведем, штраф заплатите…