Перепрыгивая с предмета на предмет, оба болтали, забыв о времени. Им было легко друг с другом. Только расправившись с бутербродами, они поразились, что уже поздно. Вдруг жалобно застонала Пип, но, похныкав немного, повернулась на другой бок и снова уснула. Мусс вытянулся на ковре у ее ног.
– Пес, похоже, ее просто обожает, верно? – прошептал Мэтт. Офелия с улыбкой кивнула.
– Вообще-то он раньше принадлежал моему сыну, но потом согласился считать хозяйкой Пип. Она тоже души в нем не чает.
Через пару минут Мэтт, собравшись уходить, поднялся, поблагодарил Офелию за сандвичи и напоследок предложил, чтобы она тоже как-нибудь пришла к нему вместе с Пип. Он даже пригласил их обеих поплавать вместе на яхте, после того как Офелия призналась, что тоже любит океан.
– Думаю, что Пип всю неделю будет просто не до того, – грустно предположил Мэтт. Он уже заранее скучал по ней.
– Так приезжайте к нам, если хотите. Я уверена, она будет страшно рада.
Трудно поверить, что та самая женщина, которая еще пару дней назад строго-настрого запретила дочери даже разговаривать с ним, теперь совершенно изменилась. И все благодаря Пип – ее простодушная вера в него заставила Офелию взглянуть на него другими глазами. А после всего, что случилось сегодня, ее переполняла благодарность. И потом, по правде сказать, он ей понравился. Все в нем говорило о порядочности. К тому же, как и Пип, Офелия тоже заметила, что Мэтт чем-то неуловимо напоминает Теда. И даже не лицом, а скорее манерой вести себя, говорить… Она и сама не могла бы сказать, чем они похожи, но, как бы то ни было, ей было с ним легко и свободно.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Мэтт. Офелия дала ему телефон, и он пообещал, что позвонит, если соберется приехать, но предупредил, что только через пару дней, не раньше. Пип нужно немного оправиться, добавил он.
А Пип, проснувшись, обнаружила, что Мэтт уже ушел, и страшно расстроилась. Она проспала часа четыре и проснулась, когда обезболивающее перестало действовать. Нога снова разболелась. Впрочем, медсестра предупредила, что первые день-два будет нелегко. Офелия дала ей аспирин, подоткнула одеяло, и вскоре Пип снова сладко спала.
Она все еще спала, когда раздался телефонный звонок. Звонила Андреа. Офелия рассказала о том, что случилось, мимоходом упомянув и о Мэтте.
– Что-то он не очень похож на совратителя малолетних. Может, попробуешь сама его соблазнить? – хмыкнула Андреа. – А если не хочется, оставь его мне.
С того дня, как появился Уильям, у нее не было ни одного мужчины, и по всему чувствовалось, что Андреа начинает это тяготить. Она всегда любила мужское общество. Стоило ей только заметить на детской площадке отца-одиночку, как Андреа моментально принимала боевую стойку. У нее случались романы и на работе, причем Андреа не избегала и женатых.
– Посмотрим, – неопределенно бросила Офелия.
Болтать с Мэттом приятно, но ни в каком ином качестве он ее не привлекал. Пока она продолжала чувствовать себя замужней женщиной. При мысли о том, что она осталась одна, ей становилось жутко. Почти двадцать лет она беззаветно любила Теда, и даже его смерть не могла ничего изменить. У них с мужем бывали трудные времена, но любовь Офелии выдержала все.
– На этой неделе обязательно выберусь повидать вас обеих, – пообещала Андреа. – Почему бы тебе не пригласить его на обед, когда я приеду? А?
– Нет, ты просто невыносима! – рассмеялась Офелия.
Они еще пару минут поболтали и распрощались. Повесив трубку, она отнесла Пип в ее комнату и уложила в постель, аккуратно подоткнув дочери одеяло. И подумала, как же давно она этого не делала. Офелии показалось, что она пробуждается от долгого сна. Господи, с того рокового дня, когда погибли Тед и Чед, прошел уже почти целый год, и ее жизнь была разбита вдребезги. Она старалась склеить то, что от нее осталось, подбирая кусок за куском то тут, то там… В один прекрасный день ей, может быть, это удастся. Сегодня она с удовольствием поболтала с Мэттом, но чувствовала себя при этом как замужняя женщина, принимающая гостей. Мысль о том, чтобы снова бегать на свидания, казалась ей кощунственной в отличие от Андреа.