- Я, - в голосе женщины было возмущение, - никому не подчиняюсь! Нет у меня никаких командиров.
- Он приказал убить немецких офицеров?
- Нет никакого «его».
- Он приказал забрать их глаза?
- Я сама...
- Лжешь.
- Я сама.
Барт сделал глоток кофе. По его мнению Зайберт занимался глупостями: ну какие могут быть командиры у психопатки? Голоса в ее безумной голове — вот ее командиры. Требовательные и беспощадные. А не какие-то мифические командиры партизан или русских шпионов.
- Ты видишь фото этих парней? Узнаешь их?
- Конечно. Грязные...
Раздался легкий хлопок — Гюнтер ударил ее тыльной стороной ладони по губам. Ударил не сильно, но чувствительно, а Зайберт назидательно произнес:
- Не пристало даме выражаться грубо. Это очень невежливо.
Она засмеялась, но в ее смехе лейтенант услышал неуверенность: впервые со вчерашнего дня.
- Это господа, которые хотели переспать со мной, но делали эти попытки несколько грубо.
- Примерно вот так? - Зайберт чуть ли не прыжком подскочил к ней и схватил за левую грудь. Сжал ее своей рукой и сделал вращательное движение. Она закричала. Он отпустил и отошел назад, делая затяжку. Лейтенант хотел было что-то сказать, но Гюнтер покачал головой, давая понять, что не стоит пока вмешиваться.
- Примерно вот так, - прошептала она, когда перестала кричать, - у вас хорошо получается.
-Да, - согласился Зайберт, - это весьма неприятно. Унизительно. Я даже отчасти тебя понимаю.
- Спасибо за понимание, но лучше … - снова удар Гюнтера по губам заставил ее смолкнуть.
- Что лучше, а что хуже, я решу без тебя. А пока продолжим наши вопросы. Кстати, они ведь интереснее вчерашних?
- Стократно.
- Вот, - гестаповец улыбнулся, а Барт подумал, что к чему все эти игры. - Вот. Я всегда делаю то, что обещал.
- Да, ты обещал быть сволочью и подонком, грязная нацистская свинья! - к удивлению лейтенанта Гюнтер позволил ей полностью высказаться, а гестаповец покачал головой.
- Я думал, что ты — необычная, особенная. Но ты, как все.
- Я не как все! - в ее голосе слышалась обида, перемешанная с гневом. - Это они были, как все! Насильники и грубияны!
- Гюнтер, будь добр, достань этот предмет.
Помощник достал из ящика стола прут, которым она убивала офицеров. Зайберт взял его и покрутил перед собой:
- Примитивное приспособление. Твой тупой мозг не смог придумать ничего оригинальнее?
- Я не тупица!
- Конечно, тупица. Вы, поляки, чуть лучше обезьян. Пользоваться предметами научились, а вот сами изготовить ничего не в состоянии.В лучшем случае вот такое дерьмо, - он положил штырь на стол, а Барт подумал, что и таким орудием у нее получалось убивать эффективно. Он находился в растерянности, не понимая, зачем Зайберт разыгрывает этот спектакль.
- Я никогда не поверю, что ты сама решилась на убийства. Кто тебе приказывал?
- Я не хочу в десятый раз повторять, что никто, - держалась она неплохо.
- Скажи, а ты хотела бы стать матерью? Родить ребенка, носить малыша на руках? - голос гестаповца даже стал мягче при упоминании детей. Она затрясла головой:
- Не знаю.
- А вот у троих из них, - рука Зайберта показала на фотографии, - остались дети. Дети. Которым нужны отцы, а отцов у них забрала ты.
- Они не думали про детей, когда хотели завалить меня в постель.
- У всех есть слабости, у всех людей, - уточнил он и подошел к столу. Зажег спиртовку и спросил у Барта. - Еще кофе, лейтенант?
Барт посмотрел на свою чашку и осознал, что сделал всего один глоток, что было просто невероятно для такого любителя.
- Пожалуй, немного позже.
- Гюнтер?
- Я тоже откажусь, герр Зайберт.
- Ну вот, - в его голосе прозвучала разочарование, - только зря старался. Но вскипячу воду, вдруг кто захочет. Кстати, Барт, вы делаете большую ошибку, когда варите кофе в кипятке. Вода не должна кипеть. Либо до кипения, либо чуть позже. Этот трюк делает вкус более насыщенным.
- Благодарю за совет. Я пойду пока к себе, сейчас приедет Шульц, и мы будем работать с рапортами.
- Успеете, теперь уже торопиться некуда. Составьте мне компанию. Гюнтер мой преданный друг, но мы с ним как родные братья, уже все знаем наперед, даже мыслим одинаково, а вы можете подкинуть какие-то новые вопросы, идеи.
По его тону лейтенант понял, что лучше не уходить. Хотя его нахождение здесь начало тяготить: Барт прекрасно понимал, что будет происходить дальше. Понимала это и Татьяна, решившая оскорблениями предотвратить грядущее:
- Сука , мразь, тварь, сын свиньи и шлюхи.