Наверное, комната дочери. Его спальня, судя по всему, в ближнем конце коридора, слева. Он заслоняет собой закрытую голую дверь, хранящую секреты. Как будто не хочет, чтобы ты ее видела. Как будто за ней скрывается мир, недоступный тебе.
Справа еще одна дверь. Невзрачная. Безликая. Он достает другой ключ, вставляет в круглую дверную ручку и поворачивает. Плавно, бесшумно. Убийственно ловкий даже в темноте.
Комната маленькая и скудно обставленная. Справа от входа – односпальная кровать старого образца, с металлическими пружинами. В углу – небольшой письменный стол и стул, рядом – комод. На противоположной стене – радиатор. Окно завешено плотными шторами. Самая странная комната из тех, где ты бывала. Здесь есть все необходимое и нет ничего, она твоя и не твоя, дом и не дом.
Он закрывает дверь. На потолке подвесной светильник, который он даже не пытается включить. Просто опускает ящик на пол, расстегивает свой браслет наручников и указывает на кровать.
– Вперед.
Он ждет, пока ты ляжешь. Таков уговор: днем ты прикована к батарее, ночью к кровати. Ты садишься на матрас. Пружины стонут под твоим весом. Впервые за пять лет ты погружаешься во что-то мягкое и податливое. Поднимаешь и вытягиваешь ноги, опускаешь корпус; голова касается подушки.
Ты ждешь приятных ощущений. После тысячи с лишним ночей в спальном мешке на деревянных досках впору услышать ангельское пение. Но все иначе. Матрас прогибается, словно хочет тебя проглотить. Такое чувство, что ты тонешь и скоро от тебя ничего не останется, никаких следов твоего существования.
Ты садишься, глотая воздух.
– Прости.
Он вскидывает руку к твоему плечу, толкает обратно, палец впивается под ключицу.
– Какого. Хрена. Ты творишь?
– Я не… Извини. Просто… Кажется, я не смогу.
Хватка становится сильнее. Ты хочешь его успокоить, но грудь стянуло раскаленным обручем. Под ребрами колет. Как объяснить, что ты не намерена делать глупостей, не могла бы сбежать, даже будь у тебя шанс? Ты безуспешно пытаешься вдохнуть.
– Извини. Просто…
Ты поднимаешь ладони в надежде, что язык тела подскажет то, что не удается выразить словами. Ты невиновна, тебе нечего скрывать. Пистолет все еще у него. Глушитель задевает твое колено. Ты сосредоточиваешься на дыхании. Давным-давно, в прошлой жизни, ты скачала приложение для медитации. Английский голос на аудиозаписи напоминал вдыхать через нос, выдыхать через рот. Снова, и снова, и снова.
Когда грудь понемногу отпускает, из горла вырыватся свист. Или это у тебя в ушах звенит? Вдох через нос. Выдох через рот. Руки подняты. Взгляд прикован к пистолету.
– Ничего страшного… если я посплю на полу?
Он вскидывает бровь.
– Все из-за матраса… Я отвыкла в сарае. Глупо, знаю. Извини. Мне жаль. Можно? Это ничего не изменит. Клянусь.
Он вздыхает. Царапает себе висок дулом пистолета. Значит, оружие на предохранителе? Или он настолько уверен в своих стрелковых навыках?
Наконец он пожимает плечами.
– Располагайся.
Ты соскальзываешь с матраса. Медленно, осторожно, словно обезвреживая бомбу, укладываешься на пол. Узел в груди ослаб. Ты в привычных условиях. Как в сарае. Ты научилась выживать в сарае. Научишься и здесь.
Он опускается на колени, хватает твое запястье, поднимает руку и закрепляет свободный браслет наручников на железной дуге каркаса. Частички краски отлетают, когда он для надежности дергает механизм туда-сюда. Удостоверившись, что тебе не освободиться, встает.
– Если я что-нибудь услышу, что угодно, то не обрадуюсь. Понятно?
Ты киваешь, насколько это возможно лежа на полу.
– Моя комната через коридор. Если выкинешь какой-нибудь фокус, я узнаю.
Еще один кивок.
– Вернусь завтра утром. Надеюсь увидеть тебя на том же месте. В той же позе. Все то же самое.
Ты вновь киваешь. Он делает пару шагов, кладет руку на дверную ручку и замирает.
– Обещаю, – говоришь ты. – Не сдвинусь с места.
Он прищуривается. В нацеленном на тебя взгляде всегда неуверенность. Можно ли тебе доверять? В данную минуту? А через час? А через неделю?
– Серьезно, – добавляешь ты. – Я жутко устала. Вырублюсь, как только ты выйдешь. – Указательным пальцем свободной руки обводишь комнату. – Тут уютно. Спасибо.
Он поворачивает дверную ручку, и в эту секунду все происходит. Шорох по ту сторону стены, скрип половиц. Оклик с другого конца коридора: «Папа?»