Скоро в комнате появились всегда первые посетители наших бесед — малыши. Их серые, голубые, карие глаза с любопытством были устремлены на кучу полупудовых книг, которые в порядке были разложены на столе…
«Когда старообрядцы удаляются от Святых Тайн, они делаются, по словам Кирилла Александрийского, Богу врагами, а бесам друзьями». У сидевшего напротив меня пожилого толстого крестьянина по фамилии Шахов при этих словах передернуло лицо, и в глазах появился злой огонек. «Причащение совершалось до патриарха Никона, теперь его нет, поневоле будешъ жить без него, — с сердцем высказал он. — Причастия теперь нет, потому что попы худы: пьяницы, табашники…»
Поздно вечером в темноте разбрелись они по своим ломам, тихо переговариваясь по поводу того, что выслушали и поняли они во время беседы.
С.К.: Для меня в этом фрагменте, как впрочем и во всем дневнике, самое драгоценное — образ рассказчика. Каким замечательным человеком и христианином был Николай Николаевич Следников. Ревностный, пылающий верою, не боящийся правды и не отворачивающийся от язв народной души, он искренне любит крестьян и переживает за них. А сколько поэззии мы видим порою в его описаниях. Это был настоящий христианский романтик, совершенно чуждый той «казенной веры», за которую часто упрекают служителей Церкви той поры. Следникову можно верить, и тот крестьянский мир, который выходит из-под его пера — это реальный и очень привлекательный мир, не смотря на все свои пороки. Как жаль, что этот мир был разрушен.
Буйство раскольников
H.C.: Около села Новленского, среди деревень с раскольническим населением, находится Тетерниковская моленная, окруженная домиками — келейками, число которых постепенно растет, потому что более ревнующие о соблюдении обычаев старообрядцы со всем своим имуществом переселяются сюда на постоянное жительство. Здесь по временам московский купец по имени Тимофей, восседая в кресле, как бы священнодействуя, вручает из большой чашки серебряные рубли и полтинники каждому приходящему к нему и целующему руку его раскольнику…
«У вас всё извращено, — закричал на всю комнату Клавдиев, забыв об условии говорить по 10 минут, — у вас говорится «во веки веков», а это ересь. Подавай Кириллову книгу.» Шалопанов стал вырывать её из моих рук. He слушая объяснений, он стал осыпать нас потоком самых отборных ругательств. «Ты дьявол», — кричал он священнику. «В тебе — бес», — громко, почти исступленно выкрикивала его сестра — раскольница. Мы запели молитвы… Пение несколько отрезвило устроителей беспорядков. Впрочем, один из них, старик Ступнев, доселе сидевший с открытой головой, надел шапку и в ней стоял до конца пения.
С.К.: Советская атеистическая пропаганда очень любила для борьбы с любой религией использовать описание раскольнического быта. Помню не один фильм, в котором очень ярко и убедительно было показано на примерах старообрядцев, как это ужасно — верить в Бога. С точки зрения безбожной пропаганды, это был тактически очень эффективный ход. Мы видели на экране психически ущербных, угрюмых и мрачных людей, боящихся жизни, чуждых её вполне невинных радостей, склонных к подавлению чужой воли и несущих на себе печать подавленности. И ведь по отношению к старообрядцам, сектантам всё это было в основном правдой. А советские люди, развращенные атеистической пропагандой, искренне считали, что таково — лицо религиозной веры вообще. Дошло до того, что — любого церковного православного человека уже начали называть сектантом. А я вот сейчас пересмотрел бы те фильмы и, думаю, что не без пользы, но уже не как атеистическую, а как антисектансткую пропаганду.
Один из многих
H.C.: Он тяготеет к Церкви, он верит в необходимость священства, не отвергает таинств, но живет по келейному, потому что сильно смущается вопросом, почему на иконах благословляющая десница Спасителя изображается различно и т. д. Для человека, не знакомого с той ерундой в которой живет этот сомневающийся брат, кажутся странными его искренние потуги разрешить то, что так легко и просто разрешает всякий, не выросший в атмосфере обрядоверия. Как креститься- тремя или двумя перстами, как произносить имя Христа Спасителя: «Исус» или «Иисус» имеет важное значение для раскольников, полагающих в этих предметах суть религии и продолжающих отстаивать свои обряды со стойкостью, мало уступающей той, какую имели первые раскольники, готовые со спокойствием всходить на костры за букву «аз».