— Как дела? Да так себе, — жалобно сказала Рева, вошла за отцом в кабинет и села у стола светлого дерева.
Повернув к себе фото в плексигласовой рамочке, девушка задумчиво посмотрела на него. Она видела снимок не меньше тысячи раз, но всегда ей становилось грустно. На фото были изображены она сама, ее маленький брат Майкл и мама. На пляже во Флориде. Оно было сделано пять лет назад, всего за полгода до гибели матери Ревы. «Что за фотография, — подумала девушка. — Такая счастливая и одновременно печальная. Интересно, как это отец может смотреть на нее целый день?»
Мистер Долби опустился в свое кресло и пристально взглянул на дочь.
— Утром на тебя жаловалась мисс Смит.
Рева пожала плечами, как будто ей было все равно.
— Я не хочу работать здесь на это Рождество, папа, — сказала она жалобным голосом. — То есть я хочу сказать, что деньги нам не очень нужны.
Отец нахмурился и принялся постукивать карандашом по столу, задумчиво глядя на Реву.
— А я хочу, чтобы ты работала, — мягко ответил он. — Ради твоего же блага. Я знаю, что у тебя с этим магазином связаны неприятные воспоминания, но надо, чтобы ты их преодолела.
— Мне нужно отдохнуть, только и всего, — капризно произнесла дочь. — Почему я не могу поехать в Сан-Круа вместе с Майклом?
— Потому что Харрисоны тебя не приглашали, — твердо сказал отец. — Они пригласили только твоего брата.
Рева накрутила на палец прядь своих рыжих волос.
— Чтоб их, — пробормотала она.
— Знаешь что? — произнес отец, откладывая в сторону карандаш. — Поработай в магазине на Рождество, а в феврале мы поедем куда-нибудь в теплое место.
— Правда? — Рева подскочила на своем стуле, и ее голубые глаза просветлели.
— И можешь взять с собой подружку, — добавил он. — Это самое лучшее, что я могу тебе предложить.
Девушка рассмеялась.
— Это, кажется, называется взяткой?
— Да, — кивнул мистер Долби. — Это именно взятка.
Рева встала, перегнулась через стол и поцеловала отца в щеку. Его темные глаза расширились от удивления: он не привык к таким проявлениям дочерней любви.
— Ну, хорошо, значит, ты меня подкупаешь, — улыбаясь, сказала она. — На самом деле мне даже нравится быть подкупленной.
— И ты будешь продолжать работать в магазине?
— Да, конечно, — ответила девушка.
— И мисс Смит больше не будет жаловаться мне, что ты грубишь покупателям? — спросил отец, поднимая брови.
— Эй… не ожидай больших чудес! — воскликнула Рева, встала и подошла к платяному шкафу в углу. — Ты идешь домой?
Мистер Долби вздохнул и показал на кипу бумаг у него на столе.
— Не могу. Я должен работать допоздна… и просмотреть все эти отчеты по инвентаризации.
— Ну, ладно, тогда увидимся дома, — сказала дочь, надевая куртку. — Спасибо за взятку, папа.
— Обращайся в любое время.
Напевая себе под нос, Рева спустилась к двум служебным лифтам, которыми могли пользоваться только сотрудники магазина. Большинство офисов было уже закрыто. Столы в приемных тоже опустели: секретари уходили домой ровно в пять.
Голос ее в пустых коридорах звучал жутковато, и она перестала напевать. Девушке совершенно не нравилось находиться здесь в одиночестве. Чувствуя, как тревожно бьется сердце, Рева подошла к одному из лифтов. Двери были сделаны из блестящего алюминия, и она видела в них свое отражение. Две Ревы смотрели на нее — несколько искаженные фигуры, обе слегка обеспокоенные, слегка напуганные.
Она нажала на кнопку, двери левого лифта отворились. Девушка сделала шаг вперед, но за ее спиной вдруг раздался крик. Чьи-то сильные руки легли ей на плечи.
Глава 4 Рева боится
Рева почувствовала, как ее тянут назад. Приложив неимоверное усилие, она высвободилась из хватки и резко обернулась.
— Папа? — задыхаясь, крикнула девушка.
— Не пользуйся служебными лифтами, — сказал отец, проследив, чтобы двери закрылись. — Они оба неисправны. Я вызвал специалистов, чтобы их починили.
— Папа! Ты меня так напугал! — воскликнула Рева.
Отец тяжело дышал: он бежал по коридору, чтобы нагнать ее.
— Извини меня. Эти лифты опасны. Должны были повесить соответствующую табличку.
— Ф-фу, — с шумом выдохнула Рева. — Как ты меня напугал… Здесь не соскучишься, однако.
Сердцебиение ее постепенно становилось нормальным. Она еще раз попрощалась с отцом и пошла к главным лифтам. Спускаясь на первый этаж, девушка вновь заткнула уши, чтобы не слышать ужасающий грохот песни «Маленький барабанщик», которая лилась из динамиков в лифте. Магазин был закрыт уже в течение получаса. Одетые в синее уборщики шумно передвигали свою технику, мыли швабрами полы, возили за собой огромные пылесосы. Несколько менеджеров переставляли товары на полках. Рева быстро прошла по залу к служебному выходу. После ухода посетителей ей всегда было тут страшновато. Было слишком тихо. Ряды пустые, манекены, казалось, смотрят на нее… Слишком много пугающих воспоминаний.
Застегнув куртку, Рева вышла на улицу в холодный вечер. Фиолетовое небо сверкало мириадами маленьких звезд. Снег поскрипывал под ее голубыми «мартинсами», пока она шла к стоянке. Ветер покачивал сетчатый забор. Толстые коричневые листья скребли по нему, словно пытаясь попасть внутрь. «Интересно, почему стоянка для сотрудников так далеко от магазина?» — спросила себя Рева. Она подняла воротник куртки и побежала. Здесь так темно… Нужно сказать папе, чтобы поставил несколько фонарей.
Показались ворота, за которыми была узкая аллея между двумя зданиями, а сама стоянка находилась в конце. Девушка быстро пошла по проходу, наступая на осколки стекла и утоптанный снег. Она наклонялась навстречу ветру, который, казалось, сбивал с ног. Рева уже прошла половину «туннеля», когда услышала шаги за своей спиной. Сначала медленные, потом ускоряющиеся. У нее перехватило дыхание. Ветер завывал, как привидение, но шаги были громче ветра. Ближе.
Ближе. Это не один человек. Рева почувствовала, что ее как будто заморозило, что она не может двигаться. Но, пересилив себя и придерживая воротник обеими руками, побежала вперед.
В конце туннеля мерцал серебристый свет. Она бежала как раз на него, чуть не споткнувшись о пустую банку из-под колы, которая с лязгом запрыгала по асфальту. Шаги настигали. Сколько их там? Сколько людей ее преследует? Рева не поворачивалась. Бежала, низко опустив голову, чтобы ветер не дул в лицо. Свет приближался.
Дыхания не хватало, но она все ускоряла и ускоряла свой бег. Наконец выбежала на освещенное пространство и увидела ряды припаркованных машин. В свете ярких прожекторов они были похожи на кометы. Рева быстро нашла свою красную «Миату» в крайнем ряду у забора. Если успеет добраться туда, то будет в безопасности. В безопасности… Но от кого? Кто может преследовать ее? И зачем?
Не замедляя шаг, девушка обернулась. И увидела мужчину и женщину. Два менеджера из магазина. Они попрощались друг с другом и разошлись каждый к своей машине. Рева остановилась в нескольких метрах от «Миаты», тяжело дыша и пытаясь унять сердцебиение. Она увидела, как зажглись фары двух автомобилей, на которых разъехались сотрудники магазина, «гнавшиеся» за ней.
«Боже мой, какая же ты идиотка, Рева». Девушка вдруг поняла, что все еще сжимает обеими руками воротник своей куртки, и расслабилась.
— Идиотка, — произнесла она вслух. — Самая настоящая идиотка.
«Почему я решила, что они преследуют меня? Почему я позволила себе так напугаться? Я никогда такой не была. Никогда. Рева, да очнись ты!»
— Я теряю себя. Я на самом деле себя теряю, — пробормотала она, тряся головой.
Девушка достала из кармана ключи от машины и, открывая дверцу, поняла, что ее рука дрожит. Скользнула на кожаное сиденье, закрыла и заперла дверь. Потом сунула руки в карманы и какое — то время сидела тихо, очень тихо, глядя на ряды машин на парковке и ожидая, пока восстановится дыхание и исчезнет страх. «Нужно перестать пугаться, — подумала она, наблюдая, как другие сотрудники входят на стоянку и рассаживаются по своим машинам. — Я должна перестать, прямо сейчас».