Он указал на стол и стулья.
— Прошу, давайте присядем. Вина? Воды?
Обе женщины кивнули и сели по разные стороны стола, молча наблюдая за тем, как Жером качает насос, чтобы наполнить водой кувшин, и передвигает кружки и бутылку простого вина к центру стола. Мари-Луиз украдкой взглянула на незваную гостью. Несмотря на следы лишений и до сих пор незажившие раны, в гостье была живость, которая напомнила ей о Жислен; держалась она очень элегантно, что с лихвой возмещало ее неправильные черты — красивые мазки, которые, однако, складывались в заурядную картину. Шестое чувство подсказало Мари-Луиз, что эта женщина представляет собой что-то важное — и, возможно, опасное. У взгляда, который незнакомка украдкой бросила на ее мужа, было значение, и Жером ответил на него, как отвечают близкому человеку. Знакомое недоброе предчувствие заползло Мари-Луиз в душу.
— Кто вы? Меня интересует не имя. Кто вы такая?
— Я немка. Жером работал на моей ферме ближе к концу войны.
— Это в вашем замке была библиотека?
Она кивнула.
— Но зачем вы здесь?
— Я не знала… есть ли у Жерома жена. Я догадывалась, что, возможно, есть. Но не знала этого наверняка — до вчерашнего дня. Я не собиралась встречаться с вами. Но мне нужно было увидеть Жерома. Простите. Мне действительно жаль.
Мари-Луиз поверила ей.
— Зачем вам нужно было его видеть?
Тут заговорил Жером:
— Мими беременна. И пришла сказать мне об этом.
Пульсирующий туман в голове и смазанная из-за пузыря самозащиты картинка перед глазами; настойчивое нытье ребенка, скребущего край деревянной коробки…
— Я собирался сказать тебе. Ждал подходящего момента. Но я не знал о…
Мари-Луиз почувствовала, что кивает, и по ней волнами разлилось спокойствие.
— Это… ничего. — Эхо в стенках пузыря. — Это война.
Из ее груди вырвалось что-то, что могло быть ироничным смешком — или всхлипыванием.
— Несколько лет назад я встретила человека, который говорил, что война — плохое оправдание, но все равно им пользовался. Ведь это война? — Молчание. — Все, что произошло… Если бы не война, ничего бы этого не случилось, верно?
Мими посмотрела на нее.
— Да. Не случилось бы. Это точно. И… я здесь не для того, чтобы забирать у вас Жерома, честное слово. Пожалуйста, поверьте. Я не собиралась этого делать. И теперь не собираюсь. Мне нужно было узнать… женат ли он. Потом я хотела вернуться… точно не знаю куда. Возможно, к подруге. Куда-нибудь.
— Когда?
— В сентябре. Я справлюсь. Родители помогут, если понадобится. Это будет не единственный в Германии ребенок без отца.
— Но у него есть отец.
Говоря это, Жером смотрел на стол.
Мари-Луиз осторожно положила ладонь ему на руку.
— Мне тоже нужно кое-что тебе сказать. Я собиралась признаться… позднее, когда мы обживемся. Заново привыкнем друг к другу. Это связано с Филиппом.
Снова пузырь. Оглушительная тишина.
— Думаю… я знал. Кое-что. Мне не нужно знать больше.
— Нужно. Он был немцем. Он погиб. Никому неизвестно об этом, кроме папы.
Все трое переглянулись. Теперь они сравнялись в неуверенности и откровенности. Молчание нарушил нервный смешок Жерома.
— Ну и утро!
Мари-Луиз посмотрела на незваную гостью, но не смогла выдержать ее взгляда.
Мими заговорила:
— Я даже не знаю вашего имени.
— Жером вам не сказал?
— Мы о вас не говорили.
— У вас… есть муж?
— Не знаю. Он пропал без вести в России. Так мне сообщали раньше. А теперь? Кто знает. Возможно, он в плену… но, вероятнее всего, его нет в живых.
— Как вы… объясните ему это?
Мими пожала плечами и вздохнула.
— Не знаю. У меня будет предостаточно времени, чтобы подумать об этом… если я… если мы… решим снова жить вместе. Сомневаюсь, что я захочу. Слишком много всего произошло. Мне кажется, что я стала другим человеком. Такое бывает? Звучит очень… жестоко.
Мари-Луиз взглянула на нее, удивленная такими интимными признаниями. Открытость сидевшей напротив женщины немного успокоила ее страхи. Она сама не заметила, как начала отвечать.
— Нет. Это очень похоже на правду. Я тоже каждый день волновалась… о том, что будет потом, после войны. Я изменилась. И Жером тоже. Тяжело провести в заключении пять лет и не измениться. Но мы справились. Гораздо лучше, чем я ожидала. И тут такое… Похоже, я волновалась не о том.