— Не имею права, дорогой товарищ лейтенант, — суховато ответила Коврова.
— Послушайте, Наташа! — снова остановил он девушку.
— Мне пора… — Она набросила одну из лямок чехла радиостанции на плечо, пристегнула вторую.
— Наташа… — попытался еще раз начать так и не состоявшийся разговор Черемушкин. Но Коврова, растерянно взмахнув рукой, поспешно вышла.
Черемушкин вспомнил, как несколько месяцев назад, в один из дней относительного затишья, в землянку к разведчикам в сопровождении майора Кондрашова вошла стройная девушка со строгой прической светло-каштановых волос.
— Вот так — да! — лукаво подморгнул Черемушкину сержант Телочкин, глядя на симпатичное серьезное лицо спутницы начальника разведотдела.
— Прошу познакомиться, товарищи, — коротко сказал майор. — Радистка сержант Коврова. Она проведет с вами несколько уроков немецкого языка. Вам же, товарищ младший лейтенант, — обратился он к Черемушкину) — найти для этого время и поставить в известность о готовности сержанта Коврову. Я уверен, — Кондратов повернулся к спутнице и улыбнулся, — товарищ сержант будет довольна своими учениками. — И они ушли.
В землянке стало непривычно тихо. Румянцев почему-то вдруг, как школьник, бесшумно на цыпочках подошел к двери и, осторожно приоткрыв ее, посмотрел вслед обоим. Телочкин стал суетливо приводить в порядок шинели, перекладывать в угол нехитрое имущество.
В эту ночь младший лейтенант долго не мог уснуть. Непонятное чувство одолевало разведчика. Глаза Ковровой вставали перед ним. Он поднимался с топчана, выходил из землянки. Стоял и подолгу смотрел в усыпанное звездами ночное небо. И не знал тогда младший лейтенант, что в какой-то сотне шагов от него, в такой же примерно землянке, дежуря у радиоаппаратуры, Коврова внимательно рассматривала его портрет, напечатанный в дивизионной газете. Это сразу заметила ее подруга — телефониста Маргарита Николаева. И тут же посоветовала:
— Смотри, мужики — они разные бывают. Один, помню, сказал мне так: «Ты, — говорит, — в любую минуту можешь быть убита. На то и война! Умрешь, не вкусив сладости запретного плода. И если ты подруга солдата, так отдай для него все: и душу свою, и тело. Тебе это все равно ничего не стоит…» Нет уж, решила я, да и отделалась от любви такой. А что касается твоего — пусть вначале докажет, почему любовь любовью зовется…
Дня через два после этого разговора Наташа пришла к разведчикам провести занятие по немецкому языку. Видно, что ее ждали и к приходу тщательно готовились.
В землянке было чисто и уютно. На тумбочке, застланной брезентом, в металлической банке красовался букет цветов. Остро пахло свежей хвоей.
— Товарищи, — начала она, посматривая в конспект своей лекции, — опыт показывает, что даже человек, хорошо знающий немецкий язык, часто становится в тупик при переводе несложного военного документа и не в состоянии бывает правильно понять и передать специфические военные термины. Прежде всего разведчик должен знать военно-техническую и военно-канцелярскую терминологию, разбираться в массе сокращений и специфических оборотов речи, которыми изобилует немецкая лексика…
Черемушкин тогда не раз пытался перехватить взгляд Ковровой. Но она, казалось, не обращала на него никакого внимания…
Другие встречи с Наташей проплывали в памяти. Уже сгущались сумерки, когда они вместе с другими разведчиками сидели в кузове грузовика. Бывший в разных переплетах, потрепанный в бесконечных рейсах по фронтовым дорогам трудяга ЗИЛ, натужно гудя, мчал по лесной дороге к полевому аэродрому.
У самолета молодой и веселый штурман Барышев придирчиво осмотрел снаряжение прибывших, помог им правильно надеть и застегнуть лямки парашютов. Заинтересованно разглядывая Коврову, он давал ей заметно больше советов, чем другим.
— Вы «кругляши»-то снимите, — указал он на магазин автомата ППШ. — При прыжке эта штука легко может выпасть из приемного окна. А может и догнать при падении в воздухе и кого-либо прилично погладить по головке… Ну и, разумеется, будет потеря боекомплекта. Чехольчик запасной требуется.
Командир воздушного корабля ЛИ-2 капитан Вертунов, стоящий рядом со штурманом, кряжистый и крепкий средних лет мужчина, пригласил на посадку.
Самолет оторвался от земли и, набирая высоту, взял курс на северо-запад. Мерный гул авиационных моторов вызывал легкую дремоту. Время от времени машина вздрагивала, будто натыкалась на препятствие, но тут же выравнивала свой ход. Разведчики изредка поглядывали в затянутые чернотой иллюминаторы, потому что каждый понимал: летят они уже над той своей землей, которая сейчас занята врагом.