Именно этот человек в последнее время все чаще и чаще давал подполковнику основания для неясных размышлений. Лично он питал симпатию к подтянутому офицеру, имеющему обширную военную эрудицию. Между ними на первых порах возникло даже подобие дружбы. Но дальнейшего развития она не получила. Несостоявшееся сближение можно было, правда, объяснить отсутствием постоянных служебных контактов, различными личными интересами. Потому дальше обычного товарищеского общения не дошло.
— Личных, тесных контактов с майором Левашовым не имею. О нем могу сказать, что это разносторонне образованный офицер, знающий свое дело. Между прочим, отмечено его увлечение фотографией. Но это, так сказать, было у него на досуге… Кое-кто, знаю, обращал внимание, что фотоснимки его могут соперничать с работами мастеров-профессионалов. Прелюбопытный факт. Для этого нужны и навыки, и опыт.
— Конечно, то, о чем вы говорите, — существенная деталь, но конкретно пока не дающая ровным счетом ничего. Кстати, вы делились своими наблюдениями с майором Окуневым?
— Майор Окунев, товарищ генерал, в курсе…
— Хорошо, товарищ Кондрашов… Кто ведет постоянное дежурство на «Фиалке»?
— Связистка Николаева, товарищ генерал.
— Примите все возможные меры, Сергей Валентинович. И все-таки снова приходится возвращаться к майору Левашову… Оказывается, ангельского в нем мало. Полюбуйтесь!
Кондрашов взял в руки фотоснимок, изображающий обнаженных девиц в откровенно непристойных позах. Чавчавадзе в негодовании произнес:
— А вот это уже — экземплярчик порнографии… Хорош старший офицер! И должен вам сказать, подполковник, что такой просвещенный офицер, каким является, как вы изволили доложить, майор Левашов, занимается распространением пошлятины.
— Он знает, что снимки у вас?
— Совершенно ничего не знает, так как они обнаружены у младшего сержанта Злобина.
— Почему именно у младшего сержанта Злобина, товарищ генерал? Насколько я знаю, он довольно серьезный человек.
— Несомненно… В недалеком прошлом — лаборант кафедры физики в политехническом институте. Знаете ли, мне иногда приходится пользоваться его услугами. За последние две недели дважды выходил из строя телефон внутренней связи. Причина — анодные батареи. Только непонятен малый срок их работы. Что же касается самого Левашова…
— Мне кажется, товарищ генерал, что теперь порнографические открытки не такая уж редкость. Их находят в землянках, брошенных гитлеровцами при отступлении. Такого добра у них хватает.
— Допустим, что так. Но как расценивать тот факт, что советский офицер, занимающий довольно высокий пост в нашей армии, мог оказаться нравственно нечистоплотным?
— К сожалению, товарищ генерал.
— Именно, к сожалению. — Комдив нахмурился. Взгляд его стал отчужденным и колючим. — Нашему с вами.
— Виноват, товарищ генерал. Разрешите срочно встретиться с младшим сержантом Злобиным и узнать, куда он девает сухие анодные батареи из вашего телефонного аппарата.
— Вы думаете, что они имеют отношение к делу? — Настороженно поинтересовался комдив.
Дверь приоткрылась, и в ее проеме показалась фигура капитана Вихрова.
— Товарищ генерал, вы поручали радисту Петросянцу…
— Пусть войдет.
— Товарищ генерал! Дежурный радист, рядовой Петросянц. Очередная за мое дежурство шифрованная сложным кодом радиограмма. Позывные прежние.
— Хорошо. Можете идти, товарищ Петросянц.
Посмотрев на тетрадный лист бумаги, исписанный четкими рядами цифр, генерал бросил его на стол.