— Очень хороший, достойный ответ моего однокашника! Ваша фраза будет доведена до фюрера. Просьбу, надеюсь, решу в самом лучшем виде. Хайль Гитлер! До встречи, обергруппенфюрер. — Веллер положил телефонную трубку на рычаг и нажал кнопку под столом.
Вошел адъютант Генри.
— Я очень голоден, дорогой. Мне бы паюсной икры, только свежей, кофе и хлеба. Все вопросы по телефонным звонкам, если в вашей компетенции, разрешайте сами. Если нет, опасайтесь личного дилетантства и адресуйте полковнику Цернеру. С вашего разрешения, Генри, — Веллер позволил себе ничего не значащую улыбку, — отправляюсь принимать сонные ванны.
…Занимался рассвет нового дня, но в лесу все еще крылась мрачноватая ночная дымка, гнездилась чуткая тишина. Изнуренные трудным маршем и излишней ношей, люди капитана Черемушкина достигли крошечной уютной поляны на северной опушке густой березовой рощи. Из этой самой рощи вчерашним ранним вечером выходили в эфир, зная, что от точки радиообмена до населенного пункта Стрекалино не больше одного армейского перехода.
Прилегли на время, чтобы унялись от зуда ноги, да так внезапно и уснули, под тремя единственными на поляне пушистыми соснами — тройняшками, тесно прижавшись друг к дружке, создавая как бы искусственный микроклимат. Проснувшись, поняли свой недочет: молча, безо всяких усилий могли в момент взять их жизнь те, что шли по пятам за ними.
Поднявшись первым, младший сержант Глеб Сабуров, потянувшись до хруста суховатым телом, шутя буркнул:
— Эх! Мужика бы! — и осекся, виновато посмотрев по сторонам.
Но Ковровой уже рядом не было: она в стороне, среди беломолочных стволов берез, занималась утренним туалетом.
— Чумной ты, Глеб. Мне бы хлеба горбушку с маслом в палец, чтобы сразу в рот не влезла, — посмеиваясь, отозвался сержант Мудрый.
— То-то вы и здоровые, как бугаи племенные в колхозном стаде, — хмуровато посмотрев на обоих, покачал головой ефрейтор Цветохин.
— Большому калач, а малому все, что останется?.. — с юмористическим уклоном проговорил, было, старший сержант Касаткин, но Черемушкин остановил его поднятой вверх рукой.
— Миша и ты, Аркадий, — невидимками в глубь рощи: чуется мне запах свежесваренного кофе.
Вернулись оба, как всегда, очень быстро. Торопливо, как-то бочком держа «шмайссер» в руке на весу, Касаткин подошел к командиру и сказал так, как будто он и Цветохин открыли великую тайну:
— Товарищ капитан! Почти рядом с нами, метрах в восьмистах, немецкие егеря делают разминку. Кофе действительно двое из них готовят…
— Сколько их? Взвод, рота?
— Не уточнял, но прикинул на глазок — человек до сорока наберется. Сытые, здоровые, как годовалые бычки на откорме. Молодежь… жить бы им!
— Меня беспокоит пока один аспект, — заметил Черемушкин. — Егеря не могли не выставить боевого охранения своей стоянки. Повадка у них лисья, походка — волчья. Возможно, они, эти добрые вояки, заметили ваше появление. Добавим: нюх у них собачий! Не всполошившись и не обстреляв вас в спину, возможно, замылили нечто иное. Шум нам поднимать — себе навредить. Оставив поляну, сойдя с пути егерей, попробуем остаться в их тылу. Просеянное ими место навряд ли останется на контроле. Снаряд очень редко рвется в одном и том же месте.
Молча рассредоточились. Коротенькая, реденькая цепочка людей взяла на прицел приютившую их поляну. Сейчас же послышались тяжелые шаги и хруст сухих сучьев. От кого-то из егерей исходил тренькающий звук: то ли плохо закрепленный котелок, то ли, возможно, саперная лопатка касались висевшего на плече оружия.
Удивительно: немцы двигались колонной по три человека в ряд. Два или три человека из них курили в строю. Почти вся группа, небрежно закинув за спину автоматы, как бы ватагой, вышла на покинутую разведчиками поляну.
Возглавляющий растрепанную колонну оберштурмфюрер СС хотел навести в ней уставной походный порядок, но глаза его вдруг полезли из орбит, рот приоткрылся и, нервно топнув ногой, он, не выдавив из себя ни слова, порывисто засемафорил в воздухе правой рукой.
Кто оказался мишенью для зорких глаз офицера СС, осталось загадкой. Мгновения решали все. Пулемет Цветохина полоснул длинной, на весь магазин, очередью. Одновременно с ним, не отставая в темпе, заработали пулемет Сабурова и четыре автомата. Опустошив магазины автоматического оружия, разведчики в азарте метнули гранаты. От взрыва одной из них факелом занялась на поляне пушистая сосенка, осыпая соседние россыпью бенгальских огней. Что такое для автоматическою оружия, ударившего из засады, какие-то четыре десятка человеческих жизней? Многие из немецких солдат лежали на земле среди пышной зелени, даже не успев спин, с плеча автомат.