«Вот гусь, все барина из себя корчит», – раздраженно подумал Гурам.
– Никак не ждал сегодня этой встречи, – машинально произнес он и тут же пожалел об этой невольно сорвавшейся фразе. Ладонь пожал вполне дружелюбно, крепко, даже прихлопнул сверху своей.
– Почему же? – улыбнулся Робик. – У Виктории дом гостеприимный. – Его большие, слегка навыкате, серые глаза смотрели с неприкрытой иронией. – Садитесь, Гурам. Разделите со мной… как это говорится? Хлеб-соль? Да-да, хлеб-соль.
– Одну минуту! Я кое-что отнесу на кухню. Разные там апельсины-мапельсины.
Робик с подчеркнутым пониманием кивнул.
– Я ехал к тебе не для того, чтобы смотреть на этого надутого индюка. – В глазах Гурама бился упрек.
– Знаешь, я не люблю выговоров, – Виктория сразу уняла его обиженный тон. И уже примиряюще добавила: – Он приехал без звонка, что я могла поделать? Мне и в голову не приходило…
– А я по звонку! С этим считаться надо. У меня свой принцип – не брать то, что навязывают другие.
– Не гнать же его теперь. Посидит и уйдет.
Гурам только мотнул головой, давая этим понять, что, дескать, поживем – увидим.
Виктория принесла из кухни аккуратно приготовленные бутерброды с паштетом, сыром.
– Ешьте. У меня еще дела на кухне.
– Рассказывайте, Гурам, как ваши успехи в Москве? Скоро ли обратно в Тбилиси? Хороший город! Прямо скажу, очень, очень… Особенно проспект, старые улочки…
Гурама раздражал его разговор. Захотелось сказать Робику прямо, чтобы он надел свою «фирмовую» дубленку и смылся из этой квартиры. Но не сказал. Не мог ставить в неловкое положение Викторию. В конце концов, это ее забота выпроводить Робика, решил он. Пусть докажет, что его приход случаен. Он стал рассказывать о тбилисских новостях, о суровой зиме, о снеге, покрывшем фруктовые сады. Говорил о заботах владельцев автомашин: за ремонт мастера, не стесняясь, берут двойную плату, а в магазинах запчасти исчезают неизвестно куда. Ну а в общем все прекрасно.
– Я много слышал о вас. Вы производите впечатление вполне делового, практичного человека.
Гурам, смакуя косточку оливки, снисходительно улыбнулся.
– Как говорится, со стороны виднее…
– Но мне кажется, вы занимаетесь делами второстепенными.
– Слушай, уважаемый, – как можно сдержаннее проговорил Гурам, – кому какая забота, каким делом я занимаюсь? Второстепенным или первостепенным? – Ему действовал на нервы этот человек, который чувствовал себя здесь хозяином и покровительственно поучал его. – Зачем интересуетесь моими делами? Вы для меня фигура не очень известная…
– Спокойно, Гурам, спокойно. Я не люблю, когда на меня покрикивают. Могу и сдачи дать.
– К вашей сдаче свою добавлю.
– Это, конечно, грандиозно. Однако не портьте о себе моего мнения. Оно вам может пригодиться. Вы же интеллигентный человек, должны знать: сейчас главный аргумент не бицепсы, а здравый рассудок. Теперь очень ценится сила ума. И еще… И еще… – он подбирал подходящее слово, – деловой подход. – Лицо Робика было серьезным, сосредоточенным. – Успокоились? Так вот. Мы, подумав, решили…
Гурам спросил:
– Не понял, кто это мы?
– Об этом говорить еще рано. Разговор у нас, так сказать, предварительный! Пред-ва-ри-тель-ный, учтите! Риска меньше в серьезном деле. – Лицо Робика было непроницаемым.
– Пой, ласточка, пой! – резко сказал Гурам. – Не тратьте времени. Что хотите сказать? – Он почувствовал, что Виктория на кухне замерла.
Робик посмотрел внимательно и, словно отбросив сомнения, проговорил:
– Я человек прямой, люблю открытые разговоры. Короче, у меня для вас есть выгодное предложение. – Он отхлебнул из фужера минеральной воды, пододвинул соседний стул, на котором висела бежевая кофта крупной английской вязки и, положив на нее руку, спросил: – Скажите, Гурам, такой товар вас устраивает?
– Вполне, – сразу же ответил Гурам. Он понимал, что выручка от продажи таких кофт будет солидной.
– Сколько можете взять?
– Все зависит от предложений…
– А предложения – от количества денег в вашем кармане, – бросил Робик. У него была привычка говорить знакомым «вы». Это, как он заметил, невольно вызывало к нему большее уважение.
Гурам нервно заходил по комнате. На какое-то мгновение остановился у полукруглой горки, сделал вид, что рассматривает старинный фарфор. И тут он ощутил на себе взгляд Робика. «А не попытка ли это узнать, сколько у меня денег, чтобы потом…» – его охватил вихрь тревожных чувств.
Для начала решил сыграть в поддавки:
– Интересуетесь моими наличными? – в глазах ирония.
– Ого! – с обидой воскликнул Робик. – У вас способности по части подозрений.
Гурам остановился у двери и как бы невзначай заглянул в коридор. Робик уловил его взгляд.
– Не беспокойтесь. Виктория нас не подслушивает… Гурам был раздосадован своей промашкой.
– От вас не будет секретов. Но прежде один вопрос. Скажите, Гурам, почему вы стремитесь к деньгам? Я бы сказал – к большим деньгам. В ваши годы обычно стремятся приобрести положение, должность, признание…
– Странный вопрос.
– Дорогой Гурам, от ответа зависит многое. У нас должна быть полная уверенность, что ваше необычное хобби не привлекает внимания милиции.
Гурам настороженно посмотрел на Робика.
– Хорошо, я отвечу! Дипломаты, должности – это тоже из-за денег, как я полагаю. Поэтому и стремятся. Но, добившись, бывает, и лишаются. Выходит, они не так уж прочны. Самое надежное – деньги. Над ними нет законов. Иначе люди не торговали бы совестью, честью, порядочностью… – Он заметил насмешливое выражение лица Робика и замолчал.
– Не будьте наивным, Гурам! Деньги в жизни – это еще не все. На них совесть и честь не купишь. А деньги, добытые нашим «трудом», быстро окунают людей в грязь. И нужны годы, чтоб отскрестись, очиститься, и хорошо еще, если не за решеткой. Камеры, следователи, оперативники, казенные харчи делают жизнь неуютной.
Гурам помолчал и сказал:
– Вы спросили, я ответил. – Он понял, что вопрос Робик задал неспроста. – Кончим этот разговор. Сегодня не вечер вопросов и ответов. Для ясности скажу: деньги хороши в молодости. В старости покой нужен да кефир. С годами потребности падают.
– Интересная мысль, хотя и спорная, но она ближе к теме нашего разговора. Конечно, в молодости люди больше заняты собственным «я». Но с годами появляются заботы другого качества. Хотя бы о здоровье, лекарствах, детях… Внимание к этому возрастает очень активно. Так что одним кефиром в старости не обойдешься.
Гурам беззаботно рассмеялся и недвусмысленно взглянул на часы.
– Слушай, дорогой, мне надоел твой ликбез. Давай ближе к делу. Чего ходишь вокруг да около? – В волнении он не заметил, как в обращении к Робику перешел на «ты». – Чего предлагаешь? Банк грабить? Инкассатора убить? Я – пас. Без этого моя молодость обойдется.
– Вы очень старательно убеждаете меня в своей непрактичности, – с оттенком сожаления проговорил Робик. – Не обижайтесь, вас хватает только на куплю-перепродажу кружевных штанишек да кофточек. Но это мелко. Я, по наивности своей, хотел вас сделать, притом очень быстро сделать, достаточно денежным человеком.
– Скажи какой сердешный! С чего бы? Что предлагаешь?
– Превосходные камушки, золото. И будете жить в молодости до самой старости…
Слова были неожиданными. Гурам давно мечтал о таком деле, но сделал над собой усилие, чтобы не показать излишнюю заинтересованность.
– Давайте поговорим спокойно, – Гурам опять перешел на «вы». – На какую сумму товар?
– Я давно призываю к спокойствию, – устало растянул фразу Робик. – Золото на двадцать, может, на тридцать тысяч, – сказал так, словно не придавал никакого значения этой сумме. – Есть у вас такие деньги? Мне без вашей помощи на этот вопрос не ответить.
Наступило томительное молчание. Было слышно, как Виктория хозяйничает на кухне.