- Удивительно, - без всякого скрытого сарказма произнес Койт, по-настоящему заинтересовавшись рассказом Могадо. - Немногие могут похвастаться, что выжили после встречи один на один с акшассом.
- Дальше будет еще более удивительно, - Могадо отпил из чаши и продолжил. - Оказалось, что роща - священное для тамошних дикарей место, посвященное их богу Ваксвакуаланксиву. Акшасс, которого я убил, был его верховынм жрецом, именовавшимся Царем джунглей. Каждый желающий мог попытаться занять его место. Надо было всего лишь...убить его. Поэтому жрец все время ходит вокруг рощи, всегда настороже, и убивает любого, кто в одиночку подойдет к ней в неурочный час.
- То есть, он принял вас за своего убийцу?
- Наверно, - пожал плечами Могадо. - Хоть я и мало походил на акшасса, его об этом уже не спросишь.
- И что же было дальше? Неужели вы заняли его место? - спосил Койт.
- Вы весьма догадливы. Если бы не священный трепет акшассов перед традицией, думаю, уже через пару дней я попал бы им в котел. Эти дикари действительно пожирают своих сородичей, убитых или захваченных в плен в многочисленных стычках, а также всех, кто попадается им в руки.
- Значит, вы стали жрецом Ваксвакуаланксиву.
- Верховным жрецом, прошу заметить. Да. Я мог бы рассказать вам об обрядах, в которых мне пришлось участвовать в последующие за этим двадцать лет. Но, боюсь, у вас пропадет аппетит, - Могадо улыбнулся, узкие губы приоткрылись, словно в оскале, продемонстрировав мелкие острые зубы. - В роще был заброшенный храм. Не знаю уж, какому богу он был посвящен, но я нашел там книги, написанные на квиниссе и наполненные мудростью древников туатов. Многого я не понял до сих пор, но и того, что узнал, было достаточно. Мне открылся новый взгляд на Великое искусство. - Взгляд Могадо затуманился.
- Мудрость туатов велика, - согласно кивнул Койт. - И что же сподвигло вас оторваться от столь примечательного источника знаний? - Могадо, то ли не обратив внимания на сарказм, содержащийся во фразе Койта, то ли сделав вид, продолжил.
- Больше двадцати лет я прожил в Великом лесу, участвуя в обрядах и изучая книги. Трижды меня пытались убить. Глупцы: они умирали долго и мучительно. Все это время я не видел ни единого человеческого обличья и не слышал звуков людской речи. Но вот, однажды, в лапы дикарей попал ардар. В одну из ночей он должен быть принесен в жертву богу, а затем все племя собиралось вкусить от его плоти. Тогда я понял, что мой срок настал. Я не хотел больше служить чужому кровавому богу. С меня хватало и собственных демонов.
Ройс обратил внимание, как при последних словах еле заметно дернулся уголок губ мага, в нерожденной улыбке. Могадо тоже заметил реакцию мага, и горько усмехнулся.
- Тогда я предложил ардару - его звали Торим Рыжебородый - бежать. Он знал дорогу из джунглей. По крайней мере, он так утверждал. В ночь накануне жертвоприношения мы покинули священную рощу и бежали во тьму, освещенную лишь светом звезд и луны. Помню, в ту ночь шел сильный ливень. Больше месяца мы блуждали с Торимом по Великому лесу. Его слова о знании пути оказались то ли ложью, то ли искренним заблуждением. Как бы то ни было, через месяц скитаний Торим заболел гнилой лихорадкой. Силы покидали его с каждым часом и с каждым часом из него вытекала жизнь. Перед смертью он рассказал мне об одном артефакте, все это время бывшим с ним. Торим называл его вершиной искусства магов дэргаров. Работающий на принципах смешения магии и искусства механикусов, он... - Могадо неожиданно прервал рассказ.
- Ну, что же вы? - искренне огорчился Койт. - Что же было дальше?
- Это уже не важно, - Могадо, выпрямившись, сделал большой глоток вина из чаши, и взглянул на Койта. - Торим мертв, а я здесь. Вот что важно.
- Ну да, ну да. А все-таки, мне, как магу, весьма интересно было бы узнать, для общего развития, что же за артефакт оставил вам тот ардар?
- Это вас не касается, - взгляд Могадо потяжелел. - Если у вас нет никаких сведений о Мастере, пожалуй, у нас больше нет тем для разговора.
- А как вы думаете, могу я сейчас увидеть короля? - неожиданно сменил тему Койт. - Все-таки, я его советник. Надо же и отрабатывать иногда королевское жалованье.