— Держи, только осторожно, — улыбаясь, она протянула мне большую кружку.
— Ой, горячая…
— Я же говорю, осторожно. Не облейся. А ты кстати еще не болеешь?
— Нет, вроде. А почему «еще»?
— Погода портится, снег… Не снег, а каша. Ноги промочить — раз плюнуть. Я вот уже подхватила, недавно с улицы пришла, хоть сапоги выжимай, — она рассмеялась.
— Снег только сегодня выпал, когда ты успела?
— А мне много не надо. У меня с детства хронический тонзиллит. Чуть-чуть подует, уже горло болит, и сопли, сопли… — она говорила задорно, с усмешкой, кажется, ничего не задерживая в мыслях. — Поэтому ты не смотри, что я так выгляжу. Я дома всегда распущена. Где-то тут мой шарф валялся, ты на него не сел?
— Вот этот? — я вытянул из-под подушки красный старый шарф, теплый и мягкий на ощупь.
— Да, он. Ничего, если я его повяжу? Не испугаешься?
— А почему я должен испугаться?
— Уж очень он страшен, — выдохнула она и незамедлительно намотала шарф на шею, отчего приобрела еще более трогательный вид, и я улыбнулся ей в ответ. Наверное, первый раз за встречу так искренне.
Она присела рядом, подогнув правую ногу и облокотившись левой рукой о спинку дивана. Улыбаясь, она глядела мне прямо в глаза, а я не хотел их отвести. Со мною редко такое случалось. Я предпочитаю прятать взгляд прежде, чем в него успеют впиться. Ведь часто чувство от этого такое, будто кто-то норовит выпить душу до дна, да еще и поскрести по сердцу ради забавы или глупого любопытства. Но она совсем по-иному смотрела. В ее взгляде маячил острый крючок — он подхватил меня, и я глядел, не отрываясь, будто что-то интересное хотел разглядеть, но это что-то все время ускользало. Так может, это я впился в нее и хотел добраться до души? А она улыбалась так, будто силилась не рассмеяться. Только в глазах словно совсем иной смысл был спрятан, но я не смог его разгадать за ту минуту, что мы смотрелись друг в друга.
— Пей чай, — усмехнулась она. — Остынет. А я туда столько малины вбухала…
— Жалко, если пропадет?
— Очень жалко. Сам видишь, я без нее никуда, — она нарочито кашлянула.
— Покажи горло…
— Что?
— Горло покажи.
— Ах, вот значит, зачем ты пришел! Я-то думала, ты навестить меня решил, подбодрить и так далее, а ты проверяешь… — она наигранно ругалась, сдерживая улыбку. — Ну ладно, вот смотри, — она разинула рот.
Я осторожно взял ее за шею, обмотанную мягким шарфом, и заглянул прямо в глотку.
— Да, красное, но только совсем чуть-чуть.
Нечаянно, а, может, и нарочно (сам того не понял), подушечкой большого пальца я дотронулся до ее подбородка и слегка погладил ее кожу.
— Ты горячая.
— Конечно, я ведь болею…
— Ты такая же горячая, как тогда, помнишь?..
— Когда?
— Ну, тогда, у меня дома. Ты помнишь, как мы познакомились?
— Помню, — она засмеялась и убрала мою руку. — И это было ужасно!
— Почему?
— Ты сам не помнишь ничего.