— Сделай все, что сможешь, находясь в этом логове бандитов.
По сей день для меня остается загадкой, как Золтану Мико удалось добиться, чтобы меня в тот вечер назначили дежурным по штабу.
Другой столь долгой и мучительной ночи я, право, что-то не помню. Каждый шорох взвинчивал нервы. Каждый далекий выстрел или автоматная очередь мгновенно возвращали к мысли: не начался ли штурм казармы, где расквартирован батальон Гергеи? Обычный телефонный звонок заставил меня вскочить с места, словно под моим стулом разорвалась граната. К счастью, командование просто проверяло нашу бдительность. Но именно этот телефонный звонок и натолкнул меня на спасительную мысль…
Утром, когда в штабе появился Пронаи, я лихо доложил ему, что ночное дежурство прошло спокойно, если не считать того, что из штаба обороны города была передана телефонограмма, в которой содержался приказ в связи со внезапной атакой русских срочно перебросить на участок фронта возле города Вац одно из наших подразделений. Пользуясь властью оперативного дежурного, я направил туда батальон Гергеи.
Пронаи выслушал мой доклад молча, зато начальник контрразведки поручик Секереш, подозрительно прищурившись, набросился на меня с криком:
— Значит, телефонограмма?! Внезапная атака русских?! И никого, кроме сопляков Чохани, у тебя под рукой не оказалось?.. — Отступив на шаг, он, едва сдерживая бешенство, обратился к Пронаи: — Господин подполковник, я требую немедленно назначить расследование!
«Кажется, я попался, пощады не будет», — пронеслось у меня в голове. И вдруг я услышал спокойный, как всегда, голос Белы Олаха, моего непосредственного начальника:
— К чему такая паника, дорогой Пишта? Мой юнкер хоть и молод, но сказал вам чистую правду.
Секереш с раздражением повернулся к нему:
— А ты откуда знаешь? Тебя вообще здесь не было ночью.
Бела Олах с прежним спокойствием и обезоруживающей улыбкой парировал:
— Правильно. Я явился сюда чуть свет, чтобы составить заявки на необходимое вам продовольствие. Коль вы заставляете дежурить моего единственного помощника, кто же сделает это, если не я? Я вошел в тот самый момент, когда дежурный по штабу по телефону отдавал приказ Чохани немедленно выступить по направлению к Вацу.
В прошлом Бела Олах был удостоен звания «золотой витязь» в награду за участие в офицерском мятеже после первой мировой войны, осуществленном в Западной Венгрии, том самом, что привел Хорти к власти. Тогда он сражался плечом к плечу с Пронаи, Секерешем, Ваннаи и Мольнаром и потому пользовался у них неограниченным доверием. Однако у Секереша все же нашелся еще один вопрос:
— Но почему его выбор пал именно на батальон Гергеи? Разве у нас нет других подразделений?
Вопрос был обращен явно ко мне, но меня и здесь опередил Бела Олах:
— Вполне разумное решение. Во-первых, это самое крупное по численности подразделение, а во-вторых, казарма батальона ближе других находится к указанному участку фронта. И наконец, в-третьих, уж если кому-то и суждено пожертвовать своей жизнью ради отечества, пусть лучше это будут сопляки из батальона Чохани, чем, скажем, бравые молодцы из отряда Ваннаи.
— Гм, логично, — промычал Секереш, видимо удовлетворенный таким ответом. И, повернувшись к Пронаи, он добавил: — Господин подполковник, с решением дежурного я согласен.
Судьба тем временем сделала мне еще один подарок — именно в эти утренние часы в районе Ваца замкнулось кольцо окружения советских войск вокруг Будапешта. Таким образом, через час, когда об этом стало известно в штабе Пронаи, меня никто не мог бы уже уличить во лжи. Но в тот момент я об этом, разумеется, еще ничего не знал и ломал себе голову над тем, как мне избежать беды. По налитым кровью глазам Секереша и холодному взгляду Пронаи я понимал, что все это могло очень плохо кончиться для меня. В то же время мне было ясно, что Бела Олах солгал, чтобы спасти меня. Но почему? Зачем он это сделал? С какой целью?
Эти вопросы не давали мне покоя. Голова разламывалась после бессонной ночи, и я плохо соображал. С одной стороны, мне удалось выполнить поручение Мико, выведя батальон Гергеи из-под удара в сипну. А с другой — Бела Олах, являвшийся одновременно другом и Мико, и Ваннаи, рискуя собственной жизнью, спас меня от расправы, пойдя на заведомую ложь.
Безуспешная попытка разобраться в этой путанице привела меня к выводу: необходимо поговорить с Белой Олахом напрямик, разумеется наедине и ничего не скрывая.
Однако в таком откровенном разговоре, как видно, нуждался и сам Бела Олах. Он нашел удобный повод, чтобы уйти из штаба вместе со мной.