Едва я успел пробормотать: «Сожалею, но мы почему-то не встретились…» — как снизу из швейцарской сообщили о том, что улица Шеммельвейс перекрыта и проверяют документы у всех выходящих из резиденции лиц.
Мы очутились перед выбором: либо мне оставаться в здании, где я находился в относительной безопасности, либо, как-то ускользнув от проверки, бежать.
В первом случае мне пришлось бы безвылазно просидеть в здании несколько недель, а может, и месяцев. Смог бы я в таком случае принести хоть какую-нибудь пользу, находясь как бы под домашним арестом? И наконец, сам факт моего пребывания в резиденции партии компрометировал ее руководителей.
Срочно созвали заседание руководства, состоявшего из Ференца Надя, Белы Ковача, Ласло Дюлаи и вызванного для совета Балинта Араня. Я тоже присутствовал на заседании. Посовещавшись, мы приняли решение: поскольку руководству партии не было предъявлено официального меморандума, надо сделать вид, что ничего не произошло.
— Ты отправляешься назад в Печ со специальным поручением партии, будешь оттуда руководить предвыборной кампанией в южных и задунайских областях, голоса их избирателей для нас очень важны. А наши коллеги в Пече позаботятся о том, чтобы ни одна душа не узнала, где ты находишься, — сказал в заключение Ференц Надь и, сделав небольшую паузу, добавил: — Если мы одержим победу на выборах и возглавим правительство, все быстро изменится, будь спокоен.
Оставалось только незаметно ускользнуть от агентов полиции, оцепивших здание.
Решение подсказал Янош Фельдени, один из сотрудников нашего отдела, в прошлом летчик-инструктор. Выслушав, над чем мы ломаем голову, Янош со свойственной ему непосредственностью воскликнул:
— Проще простого! Прикажите закрыть главный выход на четверть часа. При таком скопище людей, как у нас, у выхода мигом наберется человек сорок. А потом мы откроем двери и выпустим всех разом! Начнется такая толкучка, что у сыщиков глаза разбегутся — кого хватать? А я тем временем подъеду на машине к самому подъезду и буду ждать, не выключая мотора. Миклош быстро сядет на заднее сиденье, и я сразу дам газ. Согласны?
План всем понравился, и мы приступили к его выполнению. Действительно, высыпавшая на улицу толпа привела людей Габора Петера в полное замешательство, и мне не составило труда незамеченным нырнуть в машину. Фельдени мгновенно дал газ, и его спортивный «опель» на бешеной скорости промчался через город и вскоре выехал на шоссе, ведущее в Печ.
Бывший летчик вел машину артистически. И вез он уже не Миклоша Сабо, а Михая Беде, скромного служащего частной фирмы. Дело в том, что Мишка Беде, мой ближайший помощник, за минуту до отъезда успел сунуть мне в руку свое удостоверение.
— На всякий случай. Вдруг где-нибудь тебя задержат…
Если бы он, мой преданный друг, а тем более я сам знал в эту минуту, сколько раз в последующие годы выручит меня это подаренное мне имя и сколько раз оно же поставит меня на край гибели!..
По приезде в Печ руководители местного отделения нашей партии Надор Косер, Ласло Шаму и Йожеф Брада, посовещавшись, решили, что жить я буду не в гостинице, а в здании областного партийного комитета на улице Мункачи, где мне выделили удобную комнату. Поначалу я отнюдь не считал свое положение трагическим, поскольку пользовался полной свободой и жил вполне привольно.
После победы на парламентских выборах, на которых наша партия опять получила большинство голосов, ожидание перемен стало для меня более тягостным. Ференц Надь и Бела Ковач, частенько наезжавшие из Будапешта в родные края, старались сдержать мое нетерпение, объясняя, что, несмотря на большинство в парламенте, до фактического взятия власти еще далеко. Золтан Тильди, как официальный глава партии, был абсолютно не способен ни на решительные шаги, ни на принятие принципиальных решений, а если таковые и принимались, то провести их в жизнь он был не в состоянии. Мне доверительно сообщили, что Надь и его друзья только для того и намереваются выдвинуть Тильди на пост президента республики, чтобы освободить его от роли лидера партии. Тогда все руководящие должности в партии будут принадлежать Ференцу Надю, Беле Ковачу и Беле Варге. А это означает, что под «нашим» влиянием окажется и парламент, и правительство, которое сразу же получит поддержку западных держав.