После августа 2008 г. особую роль в «адыгейском вопросе» стала играть признанная Россией Абхазия, на чем в заключение следует отдельно остановиться.
Адыгское национальное движение привычно позиционирует себя как союзника Абхазии, что связано как с родством двух народов, так и с их боевым братством 1992–1993 гг. Правда, говорить о по-настоящему тесном взаимодействии того же «Адыгэ-Хасэ» с нынешним руководством Абхазии не приходится. Нет на данный момент и значимого взаимодействия бизнеса. (В период президентства Хазрета Совмена взаимоотношения были осложнены тем, что во время выборов президента Абхазии осенью 2004 г. он публично поддержал кандидатуру Рауля Хаджимба, в итоге проигравшего.) Имеются скорее локальные связи неформального свойства. Например, адыги — ветераны грузино-абхазской войны время от времени видят у себя на пороге гостей из Абхазии, в основном оппозиционных ее нынешним властям. Однако стать заметной политической силой — как у себя дома, так и в Абхазии — адыгейские ветераны Отечественной войны народа Абхазии не смогли, хотя подобные попытки и делались. Еще одна область в абхазо-адыгских отношениях — церковные дела: некоторые православные священники, служащие ныне на территории Абхазии, были рукоположены в сан в Майкопской епархии. Но и подобного рода контакты, разумеется, не приводят ни к серьезному абхазскому влиянию в Адыгее, ни к адыгейскому — в Абхазии.
Тем не менее, встав на защиту абхазской государственности, федеральный центр вряд ли допустит какие-либо шаги, которые могут быть истолкованы как направленные против адыгского национального движения как исторического союзника Абхазии. Это одна из причин, по которым в ближайшие годы крайне маловероятны попытки объединения Адыгеи с Краснодарским краем. Однако даже окончательное снятие федеральным центром этого вопроса с повестки дня вряд ли остановит спор о статусе республики в самой Адыгее — этот спор, скорее всего, будет продолжаться, но уже вне связи с реальными или мнимыми планами Кремля. По сравнению с конфликтным для Адыгеи 2006 г., ситуация в этом внутреннем споре изменилась в двух отношениях:
1) у сторонников объединения с краем нет партийных структур, почти нет и парламентской трибуны;
2) президент Адыгеи, в отличие от своего предшественника, предпочитает положение «над схваткой».
Однако утверждать, что такая диспозиция гарантирует большую стабильность по сравнению с 2006 г., сегодня было бы, на наш взгляд, преждевременно.
Кабардино-Балкария: Балкарский вопрос
Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия — две «спаренные» республики Северного Кавказа: в названии каждой из них указаны два проживающих в них народа, причем в обоих случаях один из них — тюркский (карачаевцы и балкарцы), другой — черкесский (кабардинцы являются одной из ветвей черкесов). Однако если тюркский народ Карачаево-Черкесии — карачаевцы — составляет там относительное большинство, то в Кабардино-Балкарии, напротив, тюрки — балкарцы — образуют всего 11,6 % населения (105 тысяч человек). Отметим, что балкарцы и карачаевцы не только принадлежат к одной языковой семье, но и являются в языковом отношении ближайшими родственниками, так что многие исследователи предпочитают даже говорить о едином карачаево-балкарском языке.
При численном преобладании в Кабардино-Балкарии кабардинцев и русских (соответственно 55,3 % и 25,1 % по переписи 2002 г.) балкарцы начиная с советского периода всегда имели свои закрепленные позиции в региональной власти. В постсоветское время традиционно «балкарским» стал пост спикера Народного собрания Кабардино-Балкарии.