— Линс, подтверди. Сейчас ты находишься в здравом уме, так?
Небрежный кивок засвидетельствовал правоту лэрга.
— Я спрашиваю, так?! — надавил тот, в интонациях появилась властность и сталь.
— Да, все верно! — не стал кочевряжиться тот.
— Это хорошо, очень хорошо. Далее, ты хочешь сказать, что вы проживаете на своей земле. И не являетесь подданными Великого Герцога, более того, наняли его и меня в качестве наемников. И никто не вправе вмешиваться в ваши дела. И ты выше любого аристо, так как древняя кровь пустой звук. Я все верно понял?
Лицо старосты побелело, даже де Кроваль заозирался, будто ища куда бежать или куда прятаться, только Линс оставался невозмутимым:
— Ты оглох, сотник?! Да, аристо всего лишь обычные хуманы, их не одарили боги умениями и тотемами. Повторяю: мы живем на земле наших предков, куда явились вы! И только нашей милостью вы еще находитесь здесь. Герцог нам не указ, мы всего лишь выполняем букву договора, заключенного с его отцом, пусть и бесчестным образом с вашей стороны. Но ты идешь дальше, нарушая даже те подлые пункты соглашения! Постоянно попирая их, ты и такие, как ты, сами ломаете все устои! Это происходит и тогда, когда лезете туда, куда и мроки не решаются сунуться. Поэтому, повторюсь, с Найденышем я решу все сам! Это дело родов, оно никак не относится ни к Стене, ни к гарнизону, поэтому тебя абсолютно не касается!
— Ясно, — легко кивнул утвердительно лэрг, улыбнулся добро так, — А Империя и Император?
— При чем здесь Империя-то? Она далеко. Император же… гххархр… — захлебнулся на последних словах.
Момент, когда побагровевший староста переместился в пространстве на добрых пять — семь метров, разделяющие его и жертву, я не заметил. Никаких смазанных теней, ничего. Вот он сидел и ерзал на стуле, тиская рукоять родового кинжала, а вот уже нанес им удар снизу вверх под челюсть, закрывая рот болтуна. И бил на поражение. Кончик лезвия вырос из шевелюры Линса импровизированным рогом. Блестящим, острым, без единой капли крови на нем, и только черные руны мерцали фиолетовым светом.
Пусть мне не стало страшно, но прочувствовал миг до глубины души. Даже появились некие пораженческие мысли. Это каким демонам я бросил вызов? Насколько неверно рассчитал собственные силы? Да, я видел старосту в бою, на деле же только то, что тот желал показать. Мда… Телепортация? Глэрд про такое умение не знал, но я назвать иначе произошедшее не мог. И хорошо, что Линс навык не получил, как и взрослый кинжал. Он бы меня нашинковал в капусту несколько раз в проулке, а я бы даже не успел среагировать. Никак. А еще над ним потешался, мол, не понимает и не осознает объективной реальности. Вопрос к себе: а сам-то ты ее понимаешь?
Понимаю. Я делаю выводы, я, пока пусть не четко, но представляю границы собственных возможностей, сопоставляя их с возможностями противников. И постоянно корректирую действия и планы, получая новую информацию, которую пытаюсь извлечь и вычленить из всего увиденного и услышанного. А это первый, пусть и маленький, шаг к успеху.
— Падаль… — тем временем с ненавистью прошипел Кром, пинком в грудь отправляя на пол замершее на месте тело, которое подрагивало в судорогах. Это староста оказывается его на клинке удерживал секунд пять, не меньше. А затем Волк проревел громко, — Я говорю, как глава, и властью своею объявляю при свидетелях, что не принадлежит Линс нашему роду! Отрекаюсь от него! Мрочий выкормыш он! Лэрг, послушай, лэрг, то Эйден, говорил, он вложил в его глотку слова насколько подлые, настолько и лживые, я же… Я…
На сотника убийство не произвело особого впечатления, тот даже бровью не повел, точнее вопросительно поднял правую, затем спросил почти ласково, но глаза сверкнули:
— Как это понимать, Кром? Зачем ты его убил? Мне вот хотелось многое узнать, а ты не позволил. Ты кого-то покрываешь?
— Нет! — отрицательно замотал тот головой, — Нет, конечно, нет! Просто я не мог выдержать, той ереси и хулы, какую он нес по отношению к Империи, Великому герцогству, где мы имеем честь, с позволения владетеля, проживать!
На меня никто не обращал внимания, а я впитывал новое, как та губка воду. Турин повернулся к де Кровалю и скучающе приказал:
— Расскажи, чему мы сейчас стали свидетелями.
Маг затравленно и очень виновато посмотрел на старосту, чьи ноздри до сих пор раздувались, но, опять опережая готового рыкнуть лэрга, заговорил, точнее едва слышно прошептал одно слово:
— Крамола!
— Что ты там пропищал? Говори громче! — Турин наконец-то перестал играть и рявкнул так, что и мне захотелось вытянуться во фрунт и начать пожирать начальство глазами.