На миг я подумала, что меня намного больше обрадовал бы факт охоты за мною самого жестокого маньяка-убийцаы, чем то, что меня намеренно закрыла в классе моя новая и единственная подруга. Я прислонилась лбом к оконной раме и из глаз полились слезы.
Я стояла у окна и смотрела вниз на безлюдный школьный двор. Теплый весенний ветер гонял по асфальту чей-то потерянный полиэтиленовый пакет. Пакет то надувался и воодушевленно летел вверх, то падал вниз, сморщиваясь. Это повторялось снова и снова.
«Вот так же и я», – вдруг подумалось мне.
Через час дверь в кабинет подергали, затем в замке повернулся ключ, и показалось удивленное лицо Лерки. Или она хорошо изображала удивление.
Я сидела за партой, положив голову на руки, и смотрела на качающиеся ветки деревьев. Класс я все-таки подмела, пыль вытерла. «Ни за что не буду ей показывать, что испугалась», решила я.
– Майя, что случилось? Тебя кто-то закрыл снаружи? У тебя все в порядке? – обеспокоено расспрашивала Лерка.
– Да. А у тебя?
– И у меня. А что случилось-то?
– Да, наверное, кто-то подумал, что здесь никого нет. Пойдем домой.
Мы шли молча. Лера то и дело косилась на меня. Я шагала с независимым видом. Мимо пугающего меня забора прошла с гордо поднятой головой, не посмотрев на него.
– Уже подходя к дому, я задала Лере вопрос, который недавно пришел в мою голову.
– Лер, а почему ты тогда ночью в лесу не спала, почему вышла из палатки? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
– Захотела прогуляться, ноги помочить – ответила подруга, пожав плечами.
– Но ведь вода очень холодная… нельзя купаться в это время года, могут быть судороги, можно утонуть, – ответила я, посмотрев внимательно на одноклассницу.
– Я же тебе говорила, что холодная вода мне привычна. А вообще я хотела потренироваться перед съемкой ролика. Потом бы растерлась полотенцем и оделась, – Лера замедлила шаг и, нахмурившись, стала вспоминать, – я тогда вышла и услышала шорох в кустах, спросила «кто здесь?», но мне не ответили. Мобильник был почти разряжен и освещал плохо. Я решила сходить в палатку за фонариком, чтобы посмотреть, что там происходит. Вернулась с фонарем и увидела, как кого-то, то есть тебя, грузят в лодку. Дальше ты знаешь.
Лерка остановилась и стала вглядываться в мое лицо.
– Май, ты какая-то не такая. Что случилось-то, кто тебя закрыл? Ты меня, что ли, опять в чем-то подозреваешь?
Я помотала головой.
– Извини, я, наверное, просто устала.
Целовать подругу на прощание, как уже у нас повелось, я в этот раз не стала: дойдя до своей калитки, не глядя, на нее, махнула рукой, сказала «пока» и вошла на участок.
Боковым зрением я видела, как удивленная Лера осталась стоять на улице, но разговаривать сейчас с ней я не хотела. Мне нужно было побыть одной.
Я медленно шла к дому, и чувствовала, что снова готова была поверить Лере. В голове плескалось сомнение. Конечно, кое-то не клеилось в моих подозрениях. Если надо мной шутят одноклассники, то физрук бы уж точно не стал бы с ними делать это заодно. А может, мне вообще почудились эти глаза за забором.
Через час я уже сидела с дедом на диване, обнимая закутавшегося в мою кофту Зевса. Мы смотрели сериал про разведчиков, дед смешно комментировал фразы героев, я хохотала, и мне был абсолютно все равно, кто там что придумывает и кто на меня смотрит. Бабушка вышла из кухни, умильно посмотрела на нашу компанию, села рядом в кресло и тоже стала хихикать над шутками деда. Мы были счастливы, что есть друг у друга. Уж хотя бы в этом я была полностью уверена.
Глава 10
На следующий день, в субботу, мы с бабушкой посадили возле дома тюльпаны и нарциссы, а также соорудили для кота на солнечной стороне участка лежанку, закрыв в трех сторон небольшими досками, чтобы его не обдувало ветром. Вечно мерзнущий лысый кот по достоинству оценил новое теплое местечко.
Ближе к вечеру прибежала Лерка. С горящими глазами, счастливая, она сообщила, что поведет меня знакомиться со своей мамой. Я сперва пыталась возражать, все еще ощущая недоверие к своей подруге (или не подруге?). Но все же согласилась, подумав, что не будет Лерка шутить таким важным для нее человеком, как мама.
Когда мы пришли, я увидела, что веранда в Леркином доме невероятным образом преобразилась: на комоде стояла большая банка с букетом кустовых гвоздик, на столе красовалась нарядная скатерть с узорами. Тарелки были не те, на которых мы недавно здесь завтракали после съемки, а нарядные, ярко-оранжевые. В дверях я увидела маму Леры. Ее вьющиеся длинные волосы были собраны на макушке в высокий хвост, сама она была одета в длинный желтый сарафан с белыми цветами и почему-то валенки.