Подруга махнула рукой.
– Я занималась не только плаванием, а еще гимнастикой с трех лет, моя мама профессиональная гимнастка. И по совместительству довольно известная актриса, – добавила подруга вдруг похолодевшим голосом.
Я удивленно уставилась на Леру, а она подчеркнуто равнодушно стала раскладывать по тарелкам креветки.
– Да? Подожди… Ладыгина… Инна? Это твоя мама? – Я не переставала удивляться.
Увидев однажды эту актрису в спектакле, куда мы ходили с классом еще в Москве, я настолько была поражена пластикой, осанкой, каждым ее движением, что в тот же вечер подписалась на ее страницу в Инстаграмме. Странно, что я раньше не замечала сходства Инны и Леры. Те же вьющиеся каштановые волосы и большие светло-карие глаза, тот же точеный нос, упрямый подбородок и разлет четких бровей.
Лерка кивнула. Подруга налила себе кофе и обхватила чашку обеими руками.
– Только она с нами не живет, – прищурившись и смотря куда-то вдаль, стала рассказывать подруга. – Мама приезжает где-то раз в месяц. У нее репетиции и спектакли, ей не до нас. Здесь с нами жить она не хочет. А отцу нечего делать в городе. Там никому не нужны резные беседки и сказочные деревянные звери. Это здесь у него успешный бизнес. Он, кстати, делает и мебель, и даже статуи у него заказывают, чтобы было сходство с обитателями дома. Мы бы вполне хорошо жили без маминой зарплаты. Но она же актриса. А почти все театры находятся в Петербурге.
Я увидела, что взгляд подруги потух. Она стала гонять по столу хлебную крошку, и я вдруг заметила, что ее руки дрожат.
– И ты знаешь, – продолжала подруга, – я однажды зашла на ее страницу в социальной сети, и не увидела там себя. Ни одного моего фото. Хотя ведь сейчас модно среди актеров выкладывать фото и видео детей. Ее страница заполнена фото с выступлений, с занятий йогой, пилатесом, цветами от поклонников. Там есть даже кулич и пасхальные яйца. А меня нет. Я хочу просто посмотреть, разместит ли она хотя бы это видео, если оно займет призовое место в конкурсе… просто посмотреть и раз и навсегда решить для себя, хочу ли я общаться с этим человеком, который по документам считается моей мамой.
Лерка встала из-за стола, взяв в руки поднос и пошла зачем-то на кухню.
А я осталась сидеть, отложив вилку и нож. Так вот в чем дело, вот зачем Лерка все это устроила. Чтобы обратить на себя внимание своей мамы. Вспомнился холодный взгляд одноклассницы, когда она говорила о той.
«Обижается, но любит и надеется, что мама все же будет жить с ними», – поняла я. Тут я почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Их кухни вышла Лерка с чайником в руках, но увидев меня, поставила его на комод, не донеся до стола, подошла ко мне и взяла за руку.
– Майя, извини, – сказала она, вздохнув. – Вот я эгоистка. Тебе, наверное, больно такое слушать. Наверное, думаешь, что я делаю трагедию на пустом месте, в то время как у тебя такое произошло с твоей мамой. Не надо было мне тебе это рассказывать.
Я покачала головой:
– Все в порядке. У каждого свои обстоятельства.
Думала ли я так на самом деле? Я думала о том, что лучше, когда точно знаешь, что твои родители где-то есть. Пусть даже за сотни километров. И о том, как важно ценить то, что ты имеешь в данный момент жизни. Но почему-то часто и упорно люди ищут причины считать себя несчастными.
«А я ищу такие причины? Не слишком ли я жалею себя?» – думала я, помогая подруге убирать со стола. Ведь дедушка и бабушка потеряли своего сына, моего папу. На них свалилась ответственность за воспитание меня. А они вообще-то пенсионеры, и вряд ли могли подумать, что им придется на старости лет обеспечивать внуков. И дело даже не в деньгах. Можно представить, как им тревожно видеть меня все время закрытой в раковине моего личного горя…
Мне вспомнилось, как дедушка недавно принес домой купленную на рынке тельняшку и гордо вручил мне. Рассказал, как в детстве я мечтала вот о таком наряде, так как желала стать моряком. Бабушка тогда тоже заулыбалась воспоминаниям, стала рассказывать, как я гостила у них летом на каникулах, строила себе корабль из коробок и простыни, оборудовала штурвал из проволоки и досок.
Я же тогда вяло посмотрела на эту принесенную дедом тельняшку, поблагодарила и ушла в комнату.
Сейчас мне вдруг стало стыдно за свое равнодушие к попыткам близких порадовать меня. Посидев еще немного для приличия, я засобиралась домой.
– Спасибо за креветки, – на прощание сказала я.
– Спасибо за брата, – ответила Лерка, смеясь. – Жду вас там же в девять вечера!
Придя домой, я увидела спящих на веранде Димкиных друзей. Бабушка с дедом шептались на кухне, советуясь, что приготовить на обед.